Татьяна Старцева - -

разговариваю с очаровательной женщиной и наслаждаюсь компанией дружелюбной

кошки. Кажется, моя ночь проходит прекрасно, и все остальное может стать лишь

приятным бонусом.

- Приятным бонусом, - нарочито задумчиво протянула София. - Что ты думаешь о

гамбургерах?

- Обожаю их, - немедленно ответил Доминик. - Лучшее изобретение американской

кухни за весь двадцатый век.

- Лучшее?

- Я... может быть, немного преувеличиваю, но правда обожаю их.

- Хорошо. Если все остальное - это бонус, как ты говоришь, то как насчет такого - я

даю тебе двадцать долларов, а ты сбегаешь вниз в соседнее здание?

- В... странный магазинчик с разбитой витриной?

- В один из самых тщательно охраняемых секретов этого города, - сказала София с

широкой улыбкой. - Закажи два бизон-бургера, лимончелло и что тебе самому захочется

попить. Тебе понравится.

Глава 4

Когда Доминик вернулся в квартиру Софии с двумя лимончелло и пакетом, полным

вкусных запахов, он был под впечатлением и в то же время слегка насторожился.

- Как ты вообще вошла туда в первый раз? - спросил он, выставляя еду на

кофейный столик.

Она расставила тарелки и в данный момент удобно устроилась на одноместной

кровати, положив ногу отдыхать на пуфике. Она была невысокой и фигуристой, и в своем

кардигане с юбкой выглядела очаровательным сорванцом. Зора понюхала еду и

запрыгнула на кресло, очевидно, выражая презрение к человеческой пище, и Доминик сел

рядом с Софией.

- О, Роберто доставил тебе беспокойство? - спросила она, и он выгнул бровь.

- Роберто - это тот парень за прилавком, у которого нет одного глаза и повязки тоже

нет, или это тот, который подметает и размерами вдвое крупнее меня?

- Ни тот, ни другой. Это тот парень, который управляет закусочной, и иногда делает

исключения для... постоянных посетителей, наверное.

- В столовой сбоку свалены сломанные столы. Все это место освещается голыми

лампочками, и единственный знак, подсказавший мне, что это ресторан, а не место, где

вот-вот случится операция по изъятию наркотиков - это доска с надписью "блюдо дня". И

там было написано просто "картошка фри".

- Это само воплощение "дешево и сердито", - согласилась София, разворачивая

бургеры. Она положила один на его тарелку, другой - на свою. И как только она достала

еду, воздух наполнился вкуснейшим пикантным ароматом, от которого у Доминика

потекли слюни.

- Как, черт подери, они держатся на плаву?

- Откуси кусочек. Увидишь.

Доминик пробовал еду по всему миру, начиная от вьетнамских уличных прилавков

и заканчивая самыми восхитительными, секретными, подземными ресторанами Парижа.

Он откусил кусок, прожевал, проглотил, и затем, с расширившимися глазами откусил

следующий.

- Значит, сделка с дьяволом? - спросил он, проглотив.

https://vk.com/vmrosland

Бургер был несомненно лучшим, что он когда-либо пробовал. Всего лишь мясо на

подсушенной булочке, сдобренной беконом и сыром, но в нем присутствовало сложное

богатство вкусов, противоречащее простому виду.

- Я тоже так думала, но потом однажды заговорила с Роберто. Джордж, тот парень с

одним глазом - его отец владеет бизоньей фермой к северу отсюда. Они пекут весь хлеб,

получают сыр из какого-то секретного места, о котором отказываются мне рассказывать, и

собственноручно готовят все приправы.

- Иисусе.

- Знаю.

Какое-то время они ели в приятной тишине, и в этой трапезе Доминик нашел

успокоение, которого давно не испытывал. Он чувствовал благодарность за то, что не

ушел домой с одной из тех женщин, которых видел у реки. Они, возможно, были

прекрасны и одаривали его манящими улыбками, но эта девушка была другой. Даже если

из этой встречи он получит лишь один из самых потрясающих бургеров в своей жизни,

этого будет достаточно.

Доминик закончил с едой раньше, чем София, и когда она заметила, что он

наблюдает за тем, как она ест, она нервно отложила остатки бургера.

- Я... на что ты смотришь? - спросила она.

Доминик покачал головой.

- На тебя. Ты... ты очаровательная, знаешь, да?

Она хихикнула.

- Горячий парень называет мою кошку красавицей, а я всего лишь очаровательна.

- Я также назвал тебя прекрасной, - напомнил он, и София покраснела.

Доминик не мог припомнить, когда в последний раз заставлял женщину

покраснеть, и потому инстинктивно подался навстречу ей.

- Я мог бы назвать тебя многими словами, - тихо сказал он. Тон его дразнил, но в то