Маргарет МакХейзер - Уродина

— Звучит так, будто она одна из самых везучих людей на свете.

— Она и была. Пока все не изменилось.

— Как это изменилось? Он начал обижать ее?

Питер качает головой.

— Нет, вовсе нет.

Я прищуриваю глаза и почесывая голову, не уверенная, к чему он ведет.

— Я не понимаю.

— Моя дочь хотела похудеть и она услышала, что употребление кристалла подходит для этого. Чего она не знала, так это того, что на него подсаживаются. ( Примеч.: кристаллическая форма кокаина ).

— Боже мой, — шепчу я. Внезапно тошнота подступает к горлу, и я не уверена, что справлюсь с тем, что он скажет дальше.

— Поначалу она была всегда счастлива и всюду ходила вприпрыжку. Никто не подозревал, что она подсела на что-то. Она отлично справлялась с Джоджо, моей внучкой, и все шло хорошо. Пока наркотики не завладели ей. Шон возвращался домой с работы и видел, что по дому ничего не сделано, а Джоджо весь день проводила в грязном подгузнике и плакала от голода. Когда это случилось в первый раз, он забрал Джоджо и привез к нам.

— Боже мой!

— Она жила у нас, и мы заботились о ней, пока он заботился о нашей дочери. Не пойми меня неправильно, мы тоже участвовали в этом. Но Джоджо нужен был дом, наполненный любовью, а моя дочь не могла ей этого дать из-за своей зависимости. Шон, моя жена и я решили, что окажем финансовую поддержку, чтобы помочь нашей дочери, но мы также дали Джоджо всю любовь и заботу, которую она заслуживает.

Я не могу ничего сказать, только ахаю, у меня действительно нет слов.

— Шон пытался помочь ей самостоятельно, но затем она стала неконтролируемой. Он знал, что всему виной наркотики, и это не ее вина, что она стала нападать на него и бить.

Я прикрываю рот ладонью, пока он продолжает свой рассказ.

— Видишь, Лили. Домашнее насилие затрагивает всех, и когда я знаю, что оно затрагивает прекрасного человека, как ты, я должен помочь. Ради моей дочери, ради моего зятя и ради каждого, кто выжил.

Я сижу молча, пока вспоминаю его слова, которые он произнес в самом начале своего рассказа:

— В начале своего рассказа ты сказал, будто думал, что твой зять был потрясающим человеком, а почему только думал?

— Потому что теперь мы знаем, что он намного больше, чем просто потрясающий. Он — ее спаситель. Она нуждалась в спасении, и он был тем самым святым, который сделал это. Он так сильно ее любит и рискнул всем, именно так он смог получить ее снова здоровой. И мы все поддерживали его. Как по мне, он не ошибся.

Я делаю несколько глубоких вдохов и обдумываю все, что только что сказал мне Питер.

— Могу я спросить, как у них дела сейчас?

— Она чиста уже два с половиной года. И они вместе, их брак даже прочнее, чем прежде.

— Я очень рада это слышать.

— Суть в том, Лили, что никто не отказался от нее. И я не откажусь от тебя.

Я расслабляю плечи, позволяя тяжести прошедшего разговора пройти через себя.

— Спасибо, — говорю я, когда встаю и беру билеты. — Я уверена, что смогу взять с собой Шейн. Ей понравится.

— Не за что, — Питер снова обходит свой стол, садится за него и продолжает работать.

Я выхожу из его кабинета, сажусь за стол и кладу конверт в сумку, лежащую в нижнем ящике стола. Затем беру свой телефон и пишу сообщение Шейн:

«Освободи 27 февраля. У меня есть сюрприз. Целую».

Она сразу же отвечает:

«Скажи мне прямо сейчас, я ненавижу сюрпризы».

Я пишу:

«Скажу сегодня вечером ».

Ее ответ:

«Ему лучше быть хорошим, девочка».

«Так и есть».

Как только я нажимаю «отправить», мне тут же звонит Макс.

— Привет, — отвечаю я.

— Привет, Лили. Знаю, ты на работе, а я буду свободен только до вечера. Ты не хочешь пообедать вместе?

— С удовольствием. Я ухожу на обед в двенадцать тридцать.

— Встретимся внизу.

— Хорошо, пока.

Мы кладем трубки, и я возвращаюсь к работе, оставляя волнения сегодняшнего дня в стороне, и сосредотачиваюсь на том, что мне нужно сделать.

Я хватаю свое пальто и спускаюсь вниз. На улице по-прежнему холодно и лежит снег, но уже не так, как раньше.

Я вижу Макса возле кассы, ждущего меня. Его глаза загораются сразу же, как он меня замечает, и он подходит ко мне.

— Привет, Снежинка, — говорит он, наклоняется и дарит быстрый поцелуй в губы. — Как работа? — спрашивает он.

— Сегодняшний день нереальный, — говорю я, когда мы направляемся в кафе.

— Как так? — он переплетает наши пальцы вместе, отчего я на мгновение вздрагиваю. — Могу я держать тебя за руку, это ведь нормально? — спрашивает он, глядя на меня, пока мы медленно идем к кафе.