Дмитрий Филиппов - Беспощадная психиатрия [Шокирующие методы лечения XIX века]

Одно из таких устройств Крепелин взял себе в коллекцию психиатрических странностей. Его сконструировал немецкий психиатр Кристиан Хайнер (1775–1837), работавший в клинике, расположенной в средневековом замке Кольдиц. Это было огромное беговое беличье колесо. Человеку, вставшему внутрь колеса, приходилось бежать, чтобы не упасть. Механическое принуждение к движению должно было «вернуть отклонившегося от курса пациента, направить его обратно из мира снов в реальный мир… блокировать поток беспорядочных, отрывочных мыслей, направить внимание на достижение определенной цели, пробудить и выявить самосознание» [176] Kraepelin E. One Hundred Years of Psychiatry. New York, 1962. P. 89. .

Ирландский врач Уильям Халларан (1765–1825) изобрел аппарат для раскачивания, в который помещались четверо пациентов. Аппарат применялся для лечения мании, и прежде чем начать процедуру, кишечник пациента очищался слабительными. Такой порядок свидетельствует не только о требовательном отношении Халларана к соблюдению чистоты внутри аппарата. Клиническая медицина того времени иногда сводилась к поиску оптимальной комбинации простейших и немногочисленных средств. Комбинация могла состоять из двух лекарств — рвотного и слабительного. Профессиональная дискуссия разворачивалась вокруг вопросов о том, в каком количестве давать эти лекарства, в каком порядке и что сильнее действует на манию. Халларан предпочитал сначала давать слабительное, а потом рвотное в умеренной дозе. Рвота так же, как и раскачивание, увеличивали риск повышения давления в голове. Чтобы этого не произошло, перед процедурой раскачивания следовало полностью опустошить организм с помощью слабительного.

Лучше всего разместить пациента в лежачем положении, но, если не получается и пациент высокого роста, то следует учесть некоторые нюансы: «С особой осторожностью следует помещать в вертикальное положение высоких пациентов, проследив за тем, чтобы у них не свешивалась голова, в противном случае произойдет нежелательный прилив крови к лицу, который подействует на глазные орбиты, в результате чего часто остаются синяки, придающие внешнему виду пациента излишнюю суровость» [177] Hallaran W. S. An Enquiry Into the Causes Producing the Extraordinary Addition to the Number of Insane. Ireland, 1810. P. 64–65. .

Занимаясь частной практикой, Халларан не имел доступа к больничным качелям и был вынужден использовать упрощенный вариант с гамаком. Эффективность гамака оценивалась им по двум основным параметрам: насколько быстро раскачиваемого пациента вырвет и как долго он потом проспит.

С 1830-х гг. метод теряет популярность. Французские психиатры из жалости к пациентам отвергли раскачивание. Почти сразу после публикации Кокса появились критические отзывы о методе — очень часто он не производил никакого эффекта на больных.

Через сто с лишним лет Мишель Фуко в своих антипсихиатрических исследованиях будет приводить Качели Кокса как пример беспощадного медицинского террора. На самом деле идея Кокса была не в том, чтобы заставить человека страдать и поставить его под контроль врача. Концептуально раскачивание обосновывалось как способ переориентировать внимание с внутреннего мира на внешний, расшевелить меланхолика или встряхнуть маньяка, чтобы он остыл и угомонился.

В книге Кокса, помимо ротационной терапии, описываются другие виды лечения, и, честно говоря, мало что было более эффективным, чем раскачивание подвешенного под потолком стула с пациентом. Если кого-то можно было усыпить таким способом, то пациенту не надо было давать опиум, что, как отмечает Кокс, является важным плюсом. Опиум стоит денег и часто ухудшает состояние больного человека.

Рвотное было одним из основных лекарств тех времен (подробнее ниже, в главе «Рвота»). Вызвав с помощью качелей у пациента приступ морской болезни, можно было получить тот же самый результат. Если пациента рвет от раскачивания, это уже хорошо. Кокс писал: «Так как рвота издавна считалась одним из самых результативных средств от безумия, то, если бы качели производили только этот эффект, они имели бы ценность» [178] Cox J. Practical Observations on Insanity. London, 1806. P. 144. .

В связи желудка и кишечника с сознанием мало кто сомневался. Природа взаимного влияния пищеварения и психики описывалась по-разному и терапевтический смысл применения рвотного и слабительного в психиатрии каждый врач мог формулировать по-своему.

В 1805 г. Томас Юэлл, медик из Виргинии, описывал то, как он видит связь заболеваний желудка с сознанием. Юэлл с коллегой провели вскрытие мужчины, который умер в нищете, на улице от переохлаждения. Он был бездомным и время от времени получал помощь благотворителей. За несколько месяцев до смерти у него появились симптомы «идиотии», он потерял способность разумно мыслить и говорить. Юэлл сосредоточился на том, как питался пациент: часто голодал, но, когда появлялась возможность, наполнял желудок едой или даже переедал. Наполненность желудка, по мнению Юэлла, провоцировала болезнь: «В периоды, когда он мог питаться, его болезнь усиливалась; все его симптомы обострялись, когда желудок был полон» [179] Ewell T. A Case of Lunacy, with a New Argument in Favour of the Vitality of the Blood // New York Medical Repository. 1805. Vol. 2. P. 135–139. . Если пища принималась вместе с алкоголем, к проблемам с интеллектом добавлялись конвульсии.