Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 3

Первоначальным сроком созыва государственных чинов был назначен, как было уже сказано, 1792 год, но затем решено было приблизить этот срок, так как ждать оказывалось невозможным, и Неккер, вторично сделавшись министром, с своей стороны, указывал на необходимость скорейшего созыва штатов. Известие о таком решении было принято с великою радостью: Мирабописал, что в одни сутки нация сделала вперед шаг, равный целому столетию. Неккер, с возвращением которого совпало ускорение срока, сделался одним из наиболее популярных людей во Франции, но Мирабо смотрел на него иными глазами. В письме к Мовильону он отзывался об этом министре, как о человеке, у которого нет «ни такого таланта, какой был нужен при данных обстоятельствах, ни гражданского мужества (âme civique), ни истинно либеральных принципов». Стремясь попасть в генеральные штаты и предлагая свои услуги правительству, Мирабо в письме к тогдашнему министру иностранных дел Монморену (в сентябре 1788 г.) спрашивал его, готовится ли министерство к тому, чтобы действовать на генеральные штаты, заботится ли оно о средствах при помощи которых оно могло бы не бояться их контроля и могло бы, наоборот, рассчитывать на их содействие, есть ли, наконец, у него «твердый и прочный план, который представителям нации оставалось бы только санкционировать». «Да, граф, – продолжал Мирабо, – такой план, у меня он есть. Он заключается в конституции, которая могла бы нас спасти от заговоров аристократии, от крайностей (excès) демократии и от глубокой анархии, в которую вместе с нами попала власть, желавшая быть абсолютною». Монморен не обратил внимания на предложение Мирабо помочь правительству своим планом. Но не один Мирабо думал так. Около того же времени Малуэ, тоже один из деятелей начинавшейся революции, говорил самому Неккеру: «не нужно ожидать, чтобы генеральные штаты стали у вас требовать или вам приказывать; нужно поспешить с предложением им всего, что только может быть предметом желаний благомыслящих людей (bons esprits) в разумных границах как власти, так и национальных прав». Ho у правительства именно и не было никакой определенной программы, и оно продолжало колебаться из стороны в сторону, как человек, не знающий на что решиться. План Мирабо заключался в союзе королевской власти с народом против привилегированных, но при дворе думали об этом менее всего, в то же время считая нужным уступать общественному мнению. В деле реформы все зависело от состава штатов и способа подачи голосов, но в этом важном вопросе правительство с Неккером во главе оказалось непоследовательным и нерешительным. Неккер добился, чтобы в будущих штатах у третьего сословия было столько же представителей, сколько у привилегированных вместе взятых. Он созвал вторично нотаблей для утверждения этого распоряжения и, когда они отвергли такое «удвоение третьего сословия», провел свою меру через королевский совет. Мера, однако, могла иметь действительный смысл лишь под условием поголовной подачи голосов, а не решения дел» в каждом сословии отдельно, так как при последнем способе голосования у привилегированных было бы два голоса против одного голоса всех представителей остальных классов, хотя бы число их было утроено и даже удесятерено, но Неккер не сделал логического вывода из своего принципа. За поголовную подачу голосов высказывалось все, что желало действительного обновления Франции, за посословное голосование – привилегированные и вместе с ними парламенты, вдруг утратившие поэтому свою популярность, как сторонники привилегий и архаической формы генеральных штатов. Правительству нужно было решительно высказаться по этому вопросу, но оно колебалось, даже колебалось тогда, когда генеральные штаты были уже в сборе, и вопрос был решен помимо правительства. Так было и во всем остальном, т. е. Неккер не проявил ни малейшей инициативы. Его намерения были самые похвальные, но в его поведении, действительно, не обнаруживалось такого таланта, какого требовала серьезность минуты, и вместо того, чтобы направлять движение, Неккер предоставил его на произвол всех случайностей. У популярного министра было много доброй воли: избирательные права были весьма широко распространены на все население, и во время выборов не было ни официальных кандидатур, ни административного давления на избирателей, – но у Неккера не было и никакой инициативы.