Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

"Наставление в христианской вере" Кальвина. Женевское издание 1559 г.

Весною 1536 г. он напечатал в Базеле же свою «Institutio religionis christianae», впоследствии перерабатывавшуюся для новых изданий и издававшуюся на двух языках – латинском и французском [5]. В первой редакции этого труда было еще мало оригинального. Кальвин хотел только систематизировать уже более или менее определившиеся протестантские идеи. Тем не менее это было важнейшее произведение протестантской богословской литературы в XVI веке, ибо до появления этого труда не существовало такого цельного, стройного, полного, ясного и точного изложения протестантского учения: это были все такие качества, соединения которых не представляли собою ни «Loci communes theologici» Меланхтона, ни «Commentarius de vera et falsa religione» Цвингли, вышедшие в свет пятнадцатью и десятью годами раньше. Первоначальная цель сочинения была апологетическая: Франциск I, желавший союза с протестантскими князьями Германии для борьбы с Карлом V, представлял преследования, которым протестанты подвергались во Франции, как государственную самооборону против политически опасных и преследовавшихся самими немецкими князьями анабаптистов. Кальвин взял на себя задачу опровергнуть такое представление дела, соединив её исполнение с ранее еще задуманным им изложением нового учения. Он поставил своею целью изобразить протестантизм, как чистое христианство первых веков, не искаженное человеческими измышлениями. В учении Кальвина поражаешься строгою определенностью и беспощадною логичностью в развитии основных принципов – без колебаний, непоследовательностей, противоречий, какие встречались в учении его предшественников. Бог раз навсегда открыл свою волю в св. писании. Этим было определено отношение Кальвина ко всем другим возможным источникам религиозного знания, к церковному преданию, к учению отцов церкви (с которыми он иногда полемизирует), к человеческому разуму, объявленному не имеющим цены («лучше невежество верующего, чем дерзость мудрствующего»), к сектантскому внутреннему откровению. Этим протестантизм резко отделял себя и от католицизма, и от сектантства, С волею Божиею, выраженною в св. писании, должна была, далее, сообразоваться вся жизнь, – не только религия и мораль, но и политика. Церковное устройство также основывалось на св. писании. Догматика Кальвина – последовательное проведение одного принципа. Вся она основана на учении о предопределении (praedestinatio), как формулировал блаженный Августин. И другие реформаторы стояли на той же точке зрения, но никто не делал отсюда таких неумолимых выводов. Исходный пункт догматики Кальвина – лютерово учение об оправдании верою в том развитии, какое оно получило у него самого и у Меланхтона: к спасению ведут не внешние дела, но вера в Христово искупление; вера же эта дается человеку Божией благодатью. Кальвин пошел далее в этом направлении: если спасает человека вера, которая дается человеку Божиею благодатью, то человек собственными силами спастись не может, и его спасение или осуждение зависят исключительно от Бога; если бы в этом деле действовала свободная воля человека (отвергавшаяся и Лютером), то решение Божие зависело бы от человеческой воли, но это противоречило бы Божию всемогуществу, так что предопределение не может быть истолковано в смысле простого предвидения Богом поступков человека. Признавая вполне первородный грех, Кальвин учил, что Бог для прославления своего милосердия предопределяет одних к вечному блаженству, а других для прославления своей справедливости – к вечной по гибели: одни люди – избранные (electi), другие – отверженные (damnati). Истинно верующими, по Кальвину, могут быть только «избранные», другие «осуждены» еще ранее того, как они совершили что-либо хорошее или дурное, и Бог сам ожесточает их. Воля Божия непреложна: раз записанный в книгу живота из неё более не вычеркивается; Божия благодать им не утрачивается, даже когда он впадает в заблуждение, но отверженный есть сосуд гнева Божия и не может спастись никакими заслугами. Выполняя своими дурными поступками лишь предначертания Бога, грешники все‑таки должны подлежать вечному мучению за то, что они оскорбляют Бога. Сам Кальвин не раз «содрогался» при мысли о таком Боге. Так как, далее, человек не может знать, к чему он предопределен неисповедимым Промыслом, то он должен отгонять от себя, как греховное искупление, всякие сомнения в своем спасении и должен заботиться о том, чтобы быть достойным избрания, буде оно ему уготовано, следуя пути, указанному законом Божиим. Это был исходный пункт ригористической морали кальвинизма, но здесь же был источник и героического закала кальвинистов. Человек, идущий путями Божиими, должен всегда сознавать свою правоту и носить в себе силу оказывать сопротивление властям, идущим против Божией воли. Учение о церкви у Кальвина стоит в связи с тем же догматом. Истинная церковь есть совокупность избранных, и вне её нет спасения. Так как, однако, никто не знает своей конечной судьбы, то все на земле должны принадлежать к видимой церкви, которая в свою очередь должна заботиться о том, чтобы члены её были достойны спасения, поддерживать среди них нравственную жизнь строгою дисциплиною и карами за отступления от заповедей Божиих. В основу церковного устройства полагались – демократическое равенство всех членов церкви, республиканское самоуправление и полное подчинение отдельного лица церкви. Это было вполне логично: перед Богом все равны, и никто не может решить, кто избран, кто отвергнут. Раз церковь есть община, она должна пользоваться самоуправлением, невозможность же спасения вне церкви дает ей безусловный авторитет над отдельными членами и сообщает право выборным её представителям следить за чистотою жизни общины. Религиозный демократизм Кальвина, требовавшийся теологической логикой, даже противоречил его политическому аристократизму, как противоречила введенная им в Женеве теократия принципу независимости церкви от государства, логически вытекавшему из тех же идей. Не менее замечательно, что Кальвин связал с основным своим принципом и спорные в то время догматы. Напр., в споре об евхаристии, разделявшем лютеран и цвинглиан на две враждебные стороны, он занял самостоятельное положение, среднее между мистицизмом Лютера и рационализмом Цвингли. объявив, что верующие воспринимают духовно, но действительно тело Христово, получают же при этом благодать лишь в случае своего предызбрания к спасению.