Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Когда Кальвин приехал в Женеву, ему было только двадцать семь лет. Лишь не задолго перед тем он порвал с католицизмом, отказавшись от блестящей карьеры, на которую мог надеяться по своим связям. Отец его, по общественному своему положению чиновник, готовил его сначала к духовному сану, но потом задумал сделать из него юриста. У него были аристократические связи, и некоторое время мальчик учился с детьми одного дворянского семейства, откуда он вынес аристократические симпатии. Кроме того, отец Кальвина добыл для него, когда он был еще почти ребенком, доходную пребенду, которую он получал, как будущий священник. Кальвин очень хорошо учился сначала в Бурже, куда его отправил отец в 1523 r., а потом в Париже и Орлеане, где он изучал право. Говорят, что школьные товарищи относились к нему очень неприязненно и прозвали его «винительным падежом» (accusativus) за его неуживчивый нрав и наставительный тон, с каким он порицал их шалости и увлечения. Между прочим, Кальвин предавался и классическим занятиям в духе тогдашнего гуманизма. Было даже время, когда честолюбивого молодого человека, рано получившего вкус к серьезным занятиям, привлекала слава Рейхлина и Эразма. Мало-помалу движение, возбужденное Лютером и Цвингли, интерес, возбужденный им во Франции, первоначальное предназначение самого Кальвина к духовному званию и советы одного из его наставников заставили его обратиться к теологии. Сначала протестантизм казался ему мало симпатичным: хаос мнений и учений, какой он представлял собой, должен был отталкивать ум Кальвина, искавший определенности и порядка. Тем не менее он увлекся этим движением и усвоил основной догмат Лютера об оправдании посредством веры; в нем совершился этот религиозный переворот, когда ему было всего двадцать три года (1532). Около этого времени он издал с посвящением Франциску I ученый комментарий к рассуждению Сенеки о кротости (De clementia). Он убеждал короля быть кротким к последователям нового вероучения и говорил этому монарху, стремившемуся к абсолютизму, что лучшая опора трона – не войско и не деньги, а любовь подданных. Несмотря на свою молодость, Кальвин скоро сделался среди парижских приверженцев нового учения весьма популярен. Он проповедовал им учение об оправдании верою, обличал порчу церкви и ободрял сидевших в тюрьме сторонников реформации своими письмами, доставлявшимися к ним с большим искусством. Неосторожность, с какою он вел эту пропаганду, навлекла на него преследование. Пришлось спастись бегством в южную Францию. Здесь Кальвин жил несколько времени под чужим именем, продолжая проповедь нового учения. В 1534 г. он отказался от своей пребенды, не считая возможным более пользоваться церковным доходом, но уступил ее в другие руки за известное вознаграждение, – обстоятельство, которое особенно ставят ему в вину католические писатели. Покровительство Маргариты Ангулемской, королевы наваррской [4], сестры Франциска I, обнаруживавшей склонность к реформации, доставило Кальвину возможность вернуться в Париж, где уже образовалась небольшая протестантская община. В ней даже начались внутренние распри, благодаря появлению сектантов. В 1534 году парижские последователи нового учения стали даже весьма смело проявлять протестантские свои стремления и начали прибегать к враждебным действиям против старой церкви. Особенно энергично распространяли они свои обличения в прокламациях (откуда выражение: «l`аnnéе des placards»), которые по ночам вывешивали на дверях и воротах церквей, монастырей, Сорбонны и Лувра. В начале следующего года даже была устроена по этому случаю «люстрация» Парижа: король в торжественной процессии отправился к архиепископскому дворцу, затем было богослужение, после которого было объявлено, что король не будет больше дозволять оскорблять Бога и примет самые строгие меры против еретиков. Для острастки тут же произошло сожжение на кострах нескольких нововеров. Кальвин должен был теперь бежать из отечества. Побывав в Страсбурге, где он сблизился с тамошними реформаторами (Буцером и Капитоном), он на более продолжительное время нашел себе приют в Базеле, где и поселился под чужим именем. Тревожная жизнь не мешала ему работать. Еще до своего бегства он написал сочинение («Психопаннихия») против анабаптистов, учивших о посмертном состоянии сна, в каком находятся души до страшного суда, а в Базеле принимал участие в переводе св. писания на французский язык, предпринятом его единоверцами.