Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Революционные движения, совершавшиеся под знаменем религиозных идей, и возникновение сектантства, разрывавшего всякую связь с церковными традициями, не могли не отразиться на характере лютеранской реформации, которой суждено было утвердиться в целой половине Германии в качестве официально признанного вероисповедания. Мы видели, что Лютер ограничивал свою задачу реформою одной церкви, и что в его прошлом были своего рода задатки для того, чтобы реформа эта приняла консервативный характер: политические смуты, отождествлявшиеся с делом религиозной реформации, в его глазах только портили это дело, вредили ему; такое же искажение дорогой ему церковной реформы видел он и в сектантстве, уходившем в своем очищении веры от человеческих измышлений гораздо далее, нежели он сам мог идти. Ища прочной власти, которая могла бы ему помочь выполнить свою задачу, Лютер должен был заключить союз с князьями, но этот союз не мог быть чем‑либо иным, как подчинением церкви государству. Князья, принимавшие реформацию Лютера, положительно выигрывали от неё, и в те самые годы, когда они побеждали восставших рыцарей и крестьян, уже намечался чисто княжеский характер этой реформации: князья освобождались от власти папы, секуляризировали церковную собственность, подчиняли себе местное духовенство, превратившееся в их чиновников, и вступали во многие права, которые прежде принадлежали церкви. Таким образом, если инициатива реформационного движения в Германии вышла снизу, из народа, то воспользовались результатами этого движения носители государственной власти в отдельных территориях, на которые разделялась тогдашняя Германия. С другой стороны, проводя церковную реформу при помощи князей, Лютер отступил от многих начал своего первоначального религиозного протеста: его преобразования в вероучении и церковной жизни получили официальное признание и в силу этого стали поддерживаться внешним авторитетом гражданской власти, хотя это совсем уже не совпадало с индивидуалистическим исходным пунктом религиозного миросозерцания Лютера. Говоря о начале реформации, мы уже отметили, в какое отношение стал Лютер к князьям, и в чем он счел нужным отказаться от своих первоначальных точек зрения, но тогда мы имели в виду более психологию самого реформатора, чем историческое значение его реформы: теперь мы рассмотрим это последнее, не упуская из виду той роли (хотя и чисто отрицательной), какую в истории лютеранской реформации играли и политические события эпохи, и появление других видов религиозного протеста.

В истории реформации наблюдается вообще зависимость принятого тем или другим государством церковного устройства от политической формы этого государства. Это явление объясняется тем, что принятие или непринятие реформации зависело от государственной власти, которая могла быть монархическою или республиканскою: весьма естественно, что политическая форма отражалась на том устройстве, какое получала реформированная церковь. Мысль о праве государственной власти вмешиваться в церковные дела существовала уже ранее, чем приступили к проведению религиозной реформы в разных государствах XVI века, и нет ничего удивительного в том, что к этой власти обращались и реформаторы, ибо только она своим содействием могла дать установиться новому порядку вещей. С своей стороны, у государей были особые интересы, помимо религиозного убеждения, стать на сторону реформации; политическая оппозиция против курии, секуляризационные стремления, желание расширения своей власти, – все это могущественно должно было влечь государей к церковным преобразованиям, сулившим им освобождение от папской власти, переход в их руки собственности духовенства и монашества, подчинение им клира (хотя, с другой стороны, существовали и такие мотивы, которые, опять-таки независимо от религиозного убеждения, должны были удерживать их в лоне старой церкви). Для немецких князей, давно уже стоявших в резкой оппозиции против папства, реформационное движение, охватившее нацию, было весьма выгодно, и только революционные движения, соединившиеся с национальным стремлением к религиозной реформации, в значительной мере стали удерживать многих князей от перехода на сторону новой веры. Этим до известной степени и объясняется раскол, внесенный реформацией в жизнь Германии, распавшейся на две части – на католическую и евангелическую. Там, где князья примкнули к движению, они извлекли из него для себя большие выгоды, и в данном отношении велико было содействие, оказанное им Лютером, который только в них, – если не считать имперских городов, игравших все‑таки второстепенную роль, – нашел силу, способную поддержать необходимый порядок и утвердить господство реформированной религии. Конечно, эти покровители реформации сделались вместе с тем её опекунами и через то господами вновь основанных церквей: они подавили общественные элементы, бросившиеся в социально‑политическую революцию, как позднее с успехом отразили попытку императора поставить в Германии выше всего свою волю;, сделавшись же господами положения в делах светских, они не могли устоять перед соблазном занять такую же позицию и по отношению к делам духовным, тем более, что нужно было кому‑нибудь принять на себя устроение новых церковных порядков. Кто занимался этим делом, тот естественно и необходимо вносил в него свои стремления и интересы, тем более, что самый авторитетный богослов реформации приглашал князей взять в свои руки весь внешний порядок новой церковной жизни.