Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

В немецком крестьянском движении, как и во многих других подобных движениях, было слишком много стихийного. Целые толпы шли в него, не зная, куда идут, с какими силами, чего можно и чего нельзя достигнуть, увлекаясь только страстным чувством своим против высших сословий, слепо веря своим вождям, которые сами были между собою часто не в ладах или попадали в предводители восстания случайно, иногда даже по принуждению или по корыстным соображениям. Да и трудно было крестьянам, действовавшим без общего плана и общего вождя, противостоять вооруженной и организованной силе князей и городов. Политические и социальные следствия этого восстания и его поражения были самые печальные. Победители менее, чем когда‑либо, склонны были пользоваться умеренно своею властью, и с особою силою стали налегать на получение доходов с земли с помощью крепостного труда бесправного крестьянства. Правда, они оставили не отстроенными разрушенные замки и отстали от прежнего военного быта, но народу от этого не было легче.

Познакомимся теперь с программами крестьянского восстания. Они составлялись в отдельных местностях, и их было великое множество, но все они были, так сказать, обобщены в знаменитых «Двенадцати статьях», сделавшихся самою популярною программою крестьянского движения. Вопросы о том, из каких более ранних статей они составились, кто был составителем главной и наиболее распространенной редакции, каким изменениям она сама подвергалась и т. п., занимали многих исследователей, но нам нужно только отметить, что автором их не был Томас Мюнцер, как это принималось раньше, ибо его программа была совсем иного рода. «Двенадцать статей» имеют совершенно особый характер: во‑первых, это был чисто крестьянский манифест, и в нем мы встречаемся с требованиями, которые касаются почти исключительно крестьянского быта и разъясняют нам главные причины народного недовольства; во‑вторых, эти требования отличаются умеренностью, уважением к чужому праву и стремлением установить порядок жизни на основании взаимного соглашения заинтересованных; в‑третьих, составители статей проникнуты были желанием основать свои домогательства на священном писании без малейшей примеси какого‑либо другого религиозного авторитета. Таким чисто крестьянским характером «Двенадцать статей» отличаются от так называемой гейльброннской программы, которая ставила вопрос о преобразованиях гораздо шире, а своею умеренностью – от программы анабаптистской, соединявшей в себе проповедь насильственной революции с пророческим энтузиазмом. В «Двенадцати статьях» сам Лютер находил много верного, и они даже принимались некоторыми духовными и светскими владельцами.

«Истинные и справедливые статьи всего крестьянского сословия и всех захребетников, обиженных своими духовными и светскими властями», как явствует из вступления к этому документу, были составлены для того, чтобы снять с крестьян обвинение, будто они хотят только бесчинствовать, и чтобы «оправдать с христианской точки зрения неповиновение и даже открытое восстание крестьян», сняв и клевету с слова Божия, будто бы повинного в бунте. Не Евангелие виновато в мятежах и волнениях, а забвение Евангелия, крестьяне же хотят, наоборот, жить по слову Божию, вовсе не желая насилия и бунта. «Если Бог внял молениям сынов Израилевых, взывавших к нему о помощи, и освободил их от руки фараона, то разве он не может и теперь спасти своих людей? Да, он пошлет им свое спасение и пошлет немедленно. Итак, сказано далее, христианин, читай внимательно эти статьи и глубже обсуди их». Приводим и самые статьи в сокращенном изложении и без ссылок на св. писание.

1. «Во‑первых, мы покорнейше просим и единодушно желаем, чтобы... всякий приход сам выбирал своего священника, и чтобы прихожане имели право смещать его, если он поступает не по закону. Выбранный пастырь должен нам проповедовать Евангелие ясно и разумно, без всяких своих прибавлений, мудрствований и пропусков».

2. «Несмотря на то, что справедливая десятина, установленная в Ветхом завете, была отменена в новом, мы все‑таки охотно будем выплачивать ее зерном, но только там, где это нужно. Поэтому мы жертвует ее Богу в пользу его служителей. Остаток должен быть поделен между бедными прихожанами той же деревни, по мере их нужд и по усмотрению прихода, а все, что затем останется, должно сберегаться на случай какого-нибудь несчастия или войны; из этого‑то избытка и следует удовлетворять общественные нужды, не обременяя бедного населения налогами... Кроме того, мы не хотим платить ни духовным, ни светским лицам никакой малой десятины, так как Бог предоставил скотину в полное распоряжение человека».