Анна Бэнкс - Анна Бэнкс

- Знаете ли вы, барышня Сепора, что в Теории считается большой привилегией, если тебя признают достаточно красивой для королевского гарема? - вкрадчиво спрашивает он.

- И я благодарю вас за эту большую привилегию, Ваше Величество, - в лучшем случае неискренне, заключает он. - Но я приехала в Теорию не для того, чтобы быть красивой, а также не считаю привилегией быть проданной на базаре, как домашний скот.

Тарик чуть не смеется над шипением, которое Рашиди выдавливает сквозь зубы. Его бедный советник едва сдерживается.

- Такая практика стала традицией еще до того, как отец моего отца стал королем, - он не уверен, почему вообще оправдывается перед наложницей, прежде всего, перед своими людьми. Он переводит взгляд на охранника, который сказал, что он командующий. - Вы свободны, Догол. Я прослежу, чтобы барышня вернулась в безопасность гарема.

Догол кивает, но остаётся стоять у стены.

- Должны ли мы направиться к Хэлф Бридж, Ваше Величество?

Ах. Мужчины не столько зачарованы обвинениями Сепоры, как Тарик, сколько волнуются за свою жизнь. Справедливо. Тарик снова сосредотачивает свое внимание на Сепоре.

- Вероятно, король Серубеля не содержит гарем?

- Конечно же, нет, - отвечает она. - Мы, то есть, король считает это гнусной практикой.

- А откуда вы знаете, что король считает или не считает гнусным?

- Это предположение, Ваше Величество, поскольку у него нет гарема.

Ложь. Тарик не уверен, что думать об этом. Вес неправды отражается в ее голосе и глазах, но все же слова вряд ли передают то серьезное воздействие, которое эта ложь, кажется, оказывает на неё. Она и правда что-то скрывает за этими словами.

Любопытно.

- Знаете ли вы, каково наказание для человека, который увидел наложницу короля? – он будет чувствовать себя глупым, если назовёт их своими наложницами, потому что никогда не собирался делать их своими; для него они всегда будут принадлежать отцу. Он обеспечит их комфортом и развлечениями из уважения к королю Воину, но у него нет времени ни на что большее. Особенно, если в ближайшее время ему придется развлекать жену.

Она сглатывает.

- Я не знаю, о чем вы.

Тарик жестом обводит комнату.

- Вы видите всех этих мужчин? Они все должны умереть из-за вашей небрежности. Они все, без исключения, видели вас, барышня Сепора; на самом деле они даже преследовали вас через весь дворец и если учесть то, что мне доложили, были вынуждены прикоснуться к вам. Согласно закону, они все заслуживают смерти. Что вы об этом думаете?

Ее дыхание становиться неровным.

- Я думаю, Ваше Величество, что это несправедливо, - быстро отвечает она. - Это не их вина, что я сбежала.

- На самом деле их, - ворчливо парирует Рашиди. - Это одна из двух их обязанностей: женщин удерживать внутри, а злоумышленников не впускать внутрь. На самом деле, это совсем несложно.

Глаза Сепоры широко раскрываются и становятся такими большими, как драгоценные камни, вплетенные в ее волосы. Ее прекрасная светлая кожа лица становится еще бледнее.

- А что с охранниками, которые приносят нам еду? И теми, что охраняют наше крыло? Они видели всех нас.

- Евнухи, - объясняет Тарик. - Евнухи - это...

- Я знаю, кто такие евнухи, Ваше Величество, - быстро прерывает она. Ее глаза блестят на солнечном свете, льющемся из окна, и Тарик снова пленен ее гневным взглядом. - Я ничего не знала об этом законе, иначе действовала бы по-другому.

- Говорите...

- О, это действительно необходимо, Ваше Величество? - Рашиди нетерпеливо машет рукой. - Возьмите ее в постель, если хотите, Ваше Величество, и она расскажет вам все истории, которые вы хотите услышать. А сейчас люди ждут, чтобы узнать...

- Да, конечно, - говорит Тарик. Он поворачивается к Доголу. - Так как барышня Сепора всего лишь пыталась добиться моего внимания, а не симпатии одного из моих охранников, они все прощаются за сегодняшние нарушения, и я хотел бы официально поблагодарить их за усилия. К вашей ежемесячной зарплате будет прибавлена выплата. Вы все свободны.

Сепора вздыхает с очевидным облегчением, когда мужчины чередой выходят из комнаты, живые и здоровые.

- Спасибо, Ваше Величество, - бормочет она, когда комната пустеет. - Извиняюсь за принесенные неудобства.

В этот раз она искренна. Похоже, барышня не может решить, довольна она им или рассержена.

А он ещё не может точно сказать, что предпочёл бы.

- Пожалуйста, присядьте. Думаю, нам нужно разобраться в некоторых деталях.

- Каких деталях, - ворчит Рашиди.