Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 1

На последних словах ее голос дрогнул.

Йожевиж растерянно смотрел на нее.

- А ты ему почему не сказала? – простодушно поинтересовался Дробуш, заменивший ветчину сыром, отчего тарелка пустела с ужасающей скоростью.

- Я думала, ты будешь против, - Виньо опустила глаза и села, - прости, Йож…

- Молодец, что отправила, - вмешался Вирош, - сам хотел предложить такой вариант, да Яго опередил. Однако вы должны быть готовы к тому, что Его Величество Виньогрет Первый может призвать вас в Драгобужье.

- Зачем? – удивился Йож.

Вирош пожал плечами.

- Кто знает, о чем думают короли по вечерам? Может быть, они скучают по беглым дочерям?

***

Цеховой старшина Виньогрет Охтинский уже в пятый раз тяжело вздохнул. Его, наконец, все оставили в покое: почтенные старшины, друзья и коллеги, спешившие поздравить с выборами, официальные лица двора Синих чертогов, портной, снимавший с него мерки для нового гардероба, сапожник и ювелир, делающие то же самое, Королевский Страж Спокойствия, стремящийся обговорить «подвисшие» мероприятия по укреплению внешних границ Наземья, еще какие-то гномы и даже молоденькие и не очень гномеллы, которым, хусним, он вообще не понял, что было нужно! Наконец-то они все сгинули из пустых покоев Драгобужского короля, ранее принадлежавших Крамполтоту, где воздух был стыл, мебель стояла зачехленной, а огонь в камине никак не желал разгораться.

В шестой раз тяжело вздохнув, Виньогрет огляделся. Казалось, он уже умер и лежит в склепе, полном тишины и воспоминаний, а приглашенные на его похороны посетители, Аркаеш бы их побрал, явились на них все как один! Ему бы сейчас наслаждаться мертвой тишиной, оглушающей после шума голосов Великого Мастерового схода, а он вертит в пальцах письмо дочери и думает вовсе не о Родине, как то полагается настоящему правителю! А о ней… О Виньовинье.

Сквозь строчки письма сквозили отчаяние и боль, решимость стоять до конца, гордость и уверенность в своих силах. Его девочка, тихая гномочка с огромными, в мать, голубыми глазищами, повзрослела. Принимала решения, как свободная гномелла, не стесняясь говорить о своих мыслях и желаниях! И как он проглядел в ней эти качества? Его собственные качества, которыми так гордился у сыновей! Впрочем, он и дома-то бывал редко, а когда супруги не стало, почти перестал приходить на женскую половину, все радел за страну… За страну радел, а дочь, похоже, потерял! Никогда она не простит ему запретов, ора и объявленной за ней и выбранным ею гномом охоты!

Цеховой старшина до боли сжал в пальцах письмо. Не в его правилах отступать! Ошибки свои он не стыдится признавать и исправлять, коли не поздно! И пока он жив, пока живы Виньовинья и ее муж, Йожевиж Агатский, можно попробовать все изменить. Только не махая киркой, как оглоблей, а с умом! Он оглядел письменный стол Крамполтота, за которым сейчас сидел, и на котором все осталось как в тот день, когда друга и короля не стало. Слева под стеклом, с хитроумно смонтированной передвижной лупой – подробные карты наземной и подземной частей страны, справа золотые, украшенные искусной чеканкой и друг на друга поставленные корзины для бумаг, в центре – письменный набор, сработанный из цельных пиритов. Крам любил простые и выразительные камни!

Его Величество Виньогрет Первый аккуратно расправил смятое письмо и положил рядом. Достал из корзины лист гербовой бумаги, а из набора – самопишущее малахитовое перо, мгновение подумал и… начал писать первый королевский указ.

***

Она все-таки добралась и до него, эта стерва – весна. Он думал, сердце, надежно запертое во льдах памяти, никогда более не толкнется об стенки грудной клетки так неровно, нелогично. Думал, что научился властвовать собой, но вот поди ж ты, здесь, среди запахов леса, хвои, воды ручьев и кувшинок в озерах, дичи с горячей кровью и празднующих гон животных, до его чуткого носа он донесся вдруг, красный путь в воздухе, стрела, попавшая в сердце – запах течной самки.

Рыжий лис насторожился. Остановился, вытянувшись и подняв переднюю лапу. Его ноздри трепетали, ловя соблазнительный зов. Незнакомка была недалеко, и ее палевый бок уже виднелся сквозь редкую зелень не спеша просыпающихся деревьев северной страны.

Она стояла, поводя точеной головой и принюхиваясь. Полярная лисичка, фарга!

Лихо переступил с лапы на лапу и призывно тявкнул. Лисичка развернулась так, чтобы он смог увидеть ее мордочку – чуть более белую, чем остальная шкурка, и лукавые темные глаза. Взгляд не настороженный, игривый. Она явно не прочь познакомиться!