Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 1

Двери распахнулись, впуская главу Гильдии прачек. Клозильда, в платье цвета томатного соуса, подбитом мехом плаще и красном капоре напоминала помидор сорта «Бычье сердце» - такие выращивали на юге страны и осенью привозили на Вишенрогские рынки, где они важно лежали на прилавках, поблескивая яркими боками, и габаритами подавляли окружающие овощи.

Матрона всхлипнула, стиснула пухлые руки и попыталась поклониться с изяществом битюга, по ошибке зашедшего в посудную лавку.

- Клози, моя дорогая Клози! – воскликнула Бруни, бросаясь к ней и пытаясь удержать от поясного поклона. – Как я рада! Дай-ка посмотрю на тебя – ты прямо цветешь!

- Да ты тож неплохо смотришься, Твое Высочество! – ответила та, явно собираясь взрыднуть. – Даже те симпатичные, но сердитые солдатики у входа во дворец не смогут покобелить моего мнения и испортить настроение от встречи с тобой! Ой… то есть вами!

- Наедине обращайся ко мне, как прежде, прошу! - Бруни подвела гостью к дивану и заставила сесть. - Расскажи, что там у нас, как там?

- Все путем, - заулыбалась Клози, - Мастер Пип освоил оборотничью кухню, да так, что к нему зубастые со всего Вишенрога столоваться приходят и нахваливают! Вдова Рашписа померла седьмого дня. Прямо во сне и отбыла в чертоги Пресветлой – хорошая смерть, всем бы так! Да вот денег на похороны еле наскребли! Кварталом собирали – своих-то сбережений у нее, как вы… ты знаешь, и не было. А Виеленна твоя никак замуж собралась за Питера, только оба делают морды каменны, едва речь заходит о летнем тепле. Видать, огласки хотят избежать, да только модистки уж нашептали, что дева приходила на платья поглазеть.

- А вы с мастером Висту не надумали еще? – скрывая улыбку, поинтересовалась Бруни.

Туча всплеснула руками.

- Вот с энтого я и должна была начать, Твое Высочество! Сговорились мы с Вистунчиком ожениться, и – что важно! – таково наше обоюдное желание! Но поскольку мы с ним люди непростые, главы Гильдий, праздновать, надо полагать, будет весь квартал!

- Надо полагать! – засмеялась Матушка и даже в ладоши захлопала.

«Чуйство» зародившееся и расцветшее не ее глазах, было одним из тех чудес, что придавали жизни смысл.

- Вот мы и хотим сделать это после Весеннего бала! Во-первых, потеплеет уже, а во-вторых, - Клозильда лукаво блеснула глазами, - денежки сэкономим на музыкантах, благо в городе из-за Большого Поэтического турнира их будет как крыс на Центральном рынке!

- От всего сердца поздравляю вас! – Бруни обняла Клози и расцеловала в обе щеки. – И мастеру Вистуну передай мои поздравления! Ваше обоюдное счастье делает и меня счастливее!

- Тогда и ты осчастливь нас, Матушка Бруни, - поднялась матрона Мипидо и поклонилась, - будь моей подружкой на свадьбе… ежели то, конечно, позволительно для принцессы.

Бруни нахмурилась. Не успела подумать о том, кто мог знать наверняка, как он уже стоял рядом. Клозильда Мипидо испуганно вскрикнула – так мгновенно Григо Хризопраз появился из-за дверей.

- Прецедентов не было, Ваше Высочество! – сообщил тот. – Но кто мешает вам его создать?

- Не нужны мне цеденты на свадьбе! – насупилась Туча Клози. -

Это кто такие?

Принцесса и секретарь переглянулись и в один голос ответили:

- Это будет сюрприз!

***

- Энергетическая матрица индивидуума представляет собой определенные вибрации, нарушение которых является проявлением болезней на физическом уровне. Целительская энергия, назовем ее «энергией синей сферы», корректирует нарушение вибраций, что проявляется на физическом плане исцелением данного существа.

Преподавателя «Теории целительства», пятидесятилетнего Райдо Оживалова в целительской сфере боготворили, но предпочитали держаться подальше. Мэтр был поклонником теории «унификации и стандартизации» и все встреченное в жизни, будто то человек, процесс, книга или случай пытался расчленить (в научном, естественно, плане), описать и присвоить категорию.

- Вторая сфера, фактическая жизненная энергия разумного существа и окружающего его мира, - «энергия красной сферы» – помогает восстановлению потерянной жизненной силы или увеличению ее в организме…

Виньовинья слушала вполуха, но писала старательно. Зачеркивала и снова писала. Писала и опять зачеркивала. Нелегко подобрать верные слова при обращении к родному отцу, в глазах которого при последней встрече она увидела и гнев, и растерянность, и любовь… Почтенный родитель был зол, ох как зол на непутевую дочь, сбежавшую из дома с совсем не юным и вовсе не богатым гномом. Но, кажется, больно ему было не поэтому…