Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 1

- Кто из вас, почтенные Старшины, хочет первым удостовериться в подлинности договора? – снова вступил Тоннертротт.

- Я! – раздался громкий голос. – Я хочу удостовериться в том, что ласурцы пытаются обвести нас вокруг кирки!

Из толпы выступил могучий черноволосый гном, чьи кудри и борода были заплетены в тугие косы и украшены колокольцами.

- Кроссмост, - прищурился Хранитель Молота, - подойди к нам, уважаемый, дабы взглянуть на печать Его Величества.

- Все никак не уймется, - проворчал Трумпель, по-медвежьи переступив с ноги на ногу и шагнув ближе к принцу.

Его Высочество Аркей разжал ладонь. Когда он успел достать крупный радужник, Ники не заметила, поскольку следила за обстановкой в зале. Камень блеснул гранями.

Бородач шагал к трону неспешно и так, что присутствующим становилось понятно – он уверен в том, что увидит подделку. Гномы зашептались, кто-то сделал шаг вперед, потянул вверх сжатый кулак – вызваться следующим.

- Остановись, Кроссмост! – прогремело под потолком.

Ники вскинула руки, но вовремя опомнилась. Драгодруг Синих гор мастер, бессменный архимагистр Драгобужья, в честь которого даже был назван магический университет славного города Грапатука, спустился со своего возвышения и теперь семенил к трону, придерживая полы простой серой мантии, торчащей из-под классического гномьего кожаного камзола в заклепках и ремешках.

- Позволь, сын мой, - прогнусавил маг, подойдя к Кроссмосту и без труда отодвигая его в сторону, - позволь удостовериться, что присутствующая здесь могущественная волшебница не наложила на камень обманные чары!

В глубине его черных, как время, глаз плясали озорные искры. Ники чуть было не захохотала, но вовремя опомнилась. Отличный ход дабы показать свое недоверие к Ласурии той партии гномов, что выступала против заключения договора! Показать – и лишить их возможности после выдвигать необоснованные обвинения!

Архимагистр Драгобужья покопался в кармане камзола, достал лупу на тонкой цепочке, поднес к глазам и склонился над ладонью Аркея. Архимагистр Ласурии понимала, что это не более чем представление, однако чувствовала себя идущей над пропастью по корабельному канату – тысячелетний опыт делал Драгодруга равным ей противником, а таких на Тикрее было по пальцам пересчитать. Одной руки.

- Камень без чар! – спустя несколько минут заявил маг. – Радужник отличной чистоты и прекрасной каратности! Печать, то бишь личное мастеровое клеймо Его Величества Крамполтота Первого, я подтверждаю!

Кроссмост издал свистящий звук. Так пищит бульон в котелке под крышкой, стремясь изойти мутной пеной.

- Все-все, я уже ухожу, сын мой! – по-старчески прошамкал Драгодруг и, спустившись со ступеней, вернулся на свое место.

- Взгляни, уважаемый старшина, - Тоннертротт сделал приглашающий жест, подзывая Кроссмоста.

Тот, как прежде маг, склонился над радужником, метнув в принца злобный взгляд. Лицо Его Высочества Аркея не выражало ничего, кроме вежливого внимания.

Терпение Хранителя Молота лопнуло спустя пятую минуту топтания, вздыхания и бормотания Кроссмоста.

- Будь добр, сообщи, наконец, нам свое мнение относительно подлинности договора, - проговорил он.

«… Или вали отсюда!» - мысленно завершила Ники.

Однако черноволосый гном сдаваться не спешил. Обернувшись к толпе, он воскликнул:

- Я не верю Ласурии! Они всегда нас обманывали!

- Что дает тебе право так говорить? – возмутился седобородый старшина Вафельсхеер. – Зачем ты позоришь нас перед гостями?

Молчание толпы лопнуло, как натянутая ширинка. Никорин только головой покачала – вот откуда мнение о гномах, как о заросших сквернословящих коротышках! За пару минут последующего гвалта она узнала столько новых ругательств, сколько не слышал обычный человек за годы всей своей жизни.

Королевский Страж Спокойствия с беспокойством поглядывал на наследного принца, однако тот вел себя так, будто ничего не происходит. Спину держал прямо, на цирк смотрел с вежливым интересом, руки не убирал – камень на его ладони переливался всеми цветами радуги, будто насмехаясь над гномами.

И вдруг стало тихо. В полном безмолвии почтенные старшины по-прежнему широко раскрывали рты, размахивали руками, напрыгивали друг на друга и бились лбами, заколачивая аргументы в сознание оппонентов. Однако постепенно дикость ситуации начала доходить и до них. Гномы растерянно расходились, с подозрением поглядывая друг на друга, терли многострадальные лбы и принимались в задумчивости жевать бороды.