Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 1

***

Они шли друг к другу с разных концов галереи - маленькая принцесса, сурово сжавшая губы, и не совсем трезвый принц.

- Ваше Высочество, - кивнула Бруни, - есть разговор, но для него вы слишком пьяны…

Криво улыбающийся Колей от удивления едва не запутался в ногах и не упал.

- Ты откровенна, сестренка, - заявил он, подходя и целуя ей руку. – Мы можем подождать, покуда я протрезвею, и побеседовать, например, о погоде. Нынче потеплело, Ваше Высочество, с Гаракенских берегов задули теплые ветры, значит, и течения не за горами!

- А я настаиваю, чтобы вы прогулялись со мной…

- Куда угодно, малышка!

- …К мэтру Жужину!

- Зачем? – изумился принц. – Я совершенно здоров!

- Но наследника у вас пока что нет? – прищурилась Бруни, беря его под локоть крепкой ручкой трактирщицы и разворачивая к тому выходу из галереи, что вел в сторону покоев королевского целителя.

Колей попытался вырваться.

- Сестренка, умоляю, не уподобляйся моему братцу-зануде! Тебе это не к лицу… Ты пахнешь так восхитительно…

Он наклонился к ней, со стоном вдохнув аромат ее волос.

Бруни со всей силы лягнула его в голень.

- Оу! – воскликнул принц.

- Я серьезно намерена поговорить… с тобой! – впервые обращаясь к нему на «ты», сказала принцесса. – И не позволю помешать мне в этом! Или ты идешь со мной к мэтру, или – на все четыре стороны, но больше доброго отношения не жди!

Его Высочество взглянул на нее с изумлением и простодушно заметил:

- Ты же трактирщица, малышка! Подавальщица! Как смеешь ты говорить так с особой королевской крови?

- В тебе сейчас вина больше, чем крови, - пожала плечами Бруни, - и – да! – я была трактирщицей и не стеснялась подавать еду и напитки тем, кто в этом нуждался. А ты стесняешься подарить супруге хотя бы одно доброе слово!

Колей очумело затряс головой, перехватил руку принцессы и сам потащил ее к выходу.

- Мне определенно нужно протрезветь. Хотя я уже начал – от твоей, малышка, наглости!

- Меня зовут Бруни, - ровно ответила та.

Мэтр Жужин с наслаждением предвкушал препарирование лягушки. Когда раздался стук в дверь, несчастное земноводное уже сидело на лабораторном столе.

- Войдите! – крикнул целитель, поворачиваясь.

На пороге стояли запыхавшаяся принцесса Бруни и принц Колей со странным выражением лица. У людей с таким выражением мэтр обычно диагностировал запор.

- Дайте мне что-нибудь для трезвости мысли! – рявкнул красный, как рак, Колей, в эту минуту очень похожий на отца.

Жужин развел руками:

- Но Ваше Высочество, трезвость мысли – вовсе не ваш конек!

- Дайте ему что-нибудь от опьянения, - устало пояснила Бруни. – Чтобы прийти в себя быстро и без последствий… для трезвости мысли.

- О, тогда конечно, - пробормотал растерянный целитель и отправился к стеклянному шкафу, где стояли на полках различные, уже готовые тинктуры.

Выбрал одну, накапал в стакан, долил воды. С поклоном поднес Колею.

- Выпейте, Ваше Высочество!

- Это не то, что было в прошлый раз? – с подозрением поинтересовался принц, беря бокал. – От того у меня были проблемы с…

Он вдруг покраснел еще сильнее.

- Что вы, что вы! – замахал руками Жужин. – То средство я только тестировал, а это старый продукт, не раз испытанный на вашем почтенном батюшке. Пейте.

Колей жалобно посмотрел на Бруни. Та сердито сощурила серые глаза. В зимнем море и то тепла было больше, чем в них.

Тяжело вздохнув, Его Высочество выпил напиток. Покачнулся. Икнул. С благодарностью вернул стакан Ожину и тоскливо оглядевшись, констатировал:

- Не люблю трезвость мысли за серость обыденности! – перевел взгляд на спутницу. – Ну? Довольна, сестренка? Давай, веди меня на эшафот семейных разборок!

Мэтр смотрел на них с изумлением. Бруни кивнула ему:

- Благодарю за помощь!

Схватила за руку принца и как маленького увела прочь. Тот расстроенно качал обросшей головой.

Опомнившись, Ожин вспомнил о заброшенной лягушке, но негодяйки на месте не оказалось – она самовольно решила сбежать от казни во имя науки.

- И что творится в этом замке? – расстроенно пробормотал целитель, и с тоской поглядел по углам – не шевельнется ли где-нибудь что-нибудь зеленое и лупатое?

***

Почтенный Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, кошеварить любил. Это занятие совершенно не противоречило образу уважающих себя гномов, поскольку те во все времена обожали покушать, и далеко не всегда полагались в этом на уважающих себя гномелл! Нынче Йож колдовал над жарким со свининой, тушеным в горшочках. В печи их стояло около десятка – на обеды и ужины в новый дом гномьей четы по-прежнему любили собираться друзья.