Ярослав Заболотников - Хроники семи королевств - Древняя кровь

— Кажется, это предупреждение, — испуганно пролепетал Алан.

— Лучше не злите меня, — громко сказал Рэксволд, встав от своей заложницы с другой стороны, чтобы использовать её как живой щит.

Ведунья не шевелилась, чувствуя у горла холодную сталь. Рядом с ассасином воткнулась ещё одна стрела, на этот раз ближе. Стало очевидно, что скрывавшиеся в кустах лучники взяли их в кольцо.

— Они повсюду! — Алан лёг на живот, обхватив голову руками.

— Я сейчас доберусь до вас, кустарные бойцы, и посмотрю, чего вы стоите вблизи! — крикнул Рэксволд зарослям вокруг.

Он озирался в ожидании очередной стрелы, но ничего не происходило. Внезапно ассасин увидел на земле длинную тень, тянувшуюся из-за спины. Тело убийцы опередило его сознание. Ловким движением он перехватил копьё и дёрнул его на себя. У ног Рэксволда растянулся юноша в набедренной повязке, которого он тут же поставил на колени. Один из кинжалов упёрся в его горло, второй же снова занял место у шеи ведуньи.

— Ну?! Ваш ход! Ещё одна стрела и я перережу им глотки! — крикнул ассасин, не на шутку разозлившись.

— Что ты делаешь? — пробормотал Джон, постепенно приходя в сознание и поднимаясь с земли. — Опусти оружие.

Недовольно хмыкнув, Рэксволд задвинул кинжалы в ножны:

— Вы даже не представляете, как вам повезло…

— Фу-у-х, — выдохнул Алан, вставая с земли и отряхивая штаны. — А я уже с жизнью успел распрощаться. Хорошо, что ты очнулся, Джон.

— Что это за голодранец? — убийца кивнул на поднимавшегося с колен полуголого юношу. — Ему одежды не хватило?

— Трёхнедельный ритуал посвящения в охотники, когда мальчик становится мужчиной, доказывая силу своего духа, — следопыт посмотрел на юношу, коснулся двумя пальцами своего лба и опустил сжатый кулак к груди — жест миролюбия, призывающий забыть старые обиды.

Молодой охотник ответил аналогичным движением и перевернул копьё остриём вниз. Женщина указала пальцем на Джона, промолвив на друидском наречии:

— Отныне ты узрел.

Ассасин вопросительно посмотрел на своего переводчика.

— Теперь я видел, — ответил ему следопыт. — Но я не совсем понимаю, что она имеет в виду.

Ведунья сделала несколько шагов в сторону леса, но потом развернулась:

— Ты знаешь, что твой друг настолько же глуп, насколько искусен?

— Переведи, — сказал Рэксволд, заметив улыбку на лице женщины. — Я хочу знать, что её так веселит.

— Она говорит: они не хотели ничего плохого и восхищены твоей смелостью, — соврал Джон, ощущая тот самый миг, когда правда может привести к кровопролитию.

— Передай им, чтобы впредь не играли со смертью, — убийца бросил на друидов строгий взгляд.

— Мой друг передаёт извинения за своё невежество, — произнёс следопыт на друидском наречии.

Ведунья с юношей одобрительно закивали головами, и Рэксволд немного смягчил свой взор. Спустя полминуты друиды растворились в зарослях, и путники снова остались одни.

— Может поведаешь, что случилось? — ассасин вперил взгляд в мечника. — Ты чего рухнул как подкошенный?

— По дороге расскажу, — ответил Джон, загадочно смотря на деревянную фигурку. — Скоро стемнеет. Нужно найти место для ночлега.

Тихий вечер неторопливо вытеснялся шёпотом крадущейся ночи. До заката оставалось ещё полчаса, но многочисленные лесные тени уже сливались в густую непроглядную тьму. Уставшие путники остановились под небольшим утёсом, что одиноко возвышался на поросшем бурьяном пригорке. Ночь обещала быть холодной.

Во мраке сумерек группа хорошо сложенных воинов стояла у давно остывшего кострища. Мускулистый варвар с татуировками на лице присел на корточки и, зачерпнув рукой золу, негромко сказал:

— Они опережают нас на день.

На земле вокруг кострища ещё различались следы пребывания нескольких путников. Грок посмотрел в сторону реки. Из камышей предательски торчал угол спрятанного плота. Варвар встал и неторопливо прошёл вдоль опушки леса. Его взгляд зацепился за сломанную ветку:

— Бегите… Прячьтесь… Это вас не спасёт…

Немного погодя разбойники скрылись в лесной гуще, оставив после себя лишь запятнанный следами сырой берег.

Первые лучи рассвета осветили вершину утёса, разогнав последние остатки холодной ночи. Знал бы Алан, что в траве затаилось обилие острых камней, соорудил бы подстилку из елового лапника. В отличие от носивших броню спутников, наутро он отлично прочувствовал последствия такого сна. Новые синяки прекрасно дополняли вчерашние царапины от колючих кустов.