Ярослав Заболотников - Хроники семи королевств - Древняя кровь

— Ты только посмотри на этих оборванцев, — вдруг донеслось до ушей принцессы, и она осторожно покосилась на мужчин у дерева. — Стража совсем обленилась: пускают сюда всякий сброд, — сокрушался господин с тростью. — Взгляни, как она высоко держит подбородок. Нацепила изящное платье и сразу же возомнила себя куртизанкой, а у самой весь подол в грязи. Тьфу. Терпеть не могу дешёвых потаскух.

От возмущения и досады у Лайлы аж дыхание спёрло. Она отчётливо почувствовала, как где-то внутри неё мелькнула тень тёмной сущности, каждый раз просыпавшейся от сильных потрясений. Вампирша знала, что через считанные секунды биение сердец станет единственным звуком, заполняющим гулкую пустоту окружающего пространства, а неутолимая жажда крови напрочь затмит разум. И чтобы этого не случилось, Лайле нужно было срочно отвлечься от неприятных мыслей. Помня, что спасло её в прошлый раз, принцесса вновь оживила в памяти образ белого единорога, его бархатный нос, осторожно касающийся её ладони… Удерживая тёплое воспоминание, она устремила взор к развесистой шелестящей кроне дуба, наслаждаясь нежными, словно рорхский шёлк, дуновениями ветерка. Живущий в её душе зверь прикрыл веки, вновь погружаясь в глубокий сон.

— Лайла, ты идёшь? — раздался голос следопыта справа.

Вампирша посмотрела на стоявших на отдалении Джона и Алана.

— Это дерево воистину прекрасно, — принцесса сдержанно улыбнулась и направилась к спутникам.

Эрминия почувствовала лёгкое прикосновение к своей щеке и открыла глаза. Чёрное расплывчатое пятно преобразовалось в сидевшего на корточках Рэксволда, внимательно следившего за каждым её движением. Внезапно, ощутив на языке горький привкус, воительница скривила лицо.

— Пекло, что за дрянь побывала в моём рту? — Эрминия напряглась, вспоминая, что произошло. — Ты меня придушил, — с возмущением проговорила она.

— Всё ещё хочешь сломать мне рёбра? — кольнул её взглядом ассасин.

— Нет, — девушка покрутила головой, обнаружив себя сидящей у стены какого-то узкого проулка. — Где мы, Рэкси?

— Неважно. Далеко от алхимической лавки. Если нападёшь на меня или попытаешься улизнуть, я снова тебя придушу. Идёт?

Воительница кивнула, и Рэксволд помог ей встать. В каждом движении ассасина скрывалось напряжение. Сейчас он не доверял ей и готов был выполнить своё обещание в случае малейшего намёка на угрозу. Неожиданно Эрминия поймала себя на мысли, что впервые за долгие месяцы болевые фазы сиреневого дурмана нарушились. Привычные усиливавшиеся боли от отсутствия «Лотоса счастья» стали едва заметными. И сейчас наибольший дискомфорт ей доставляли ушибленный бок и рана от удара по голове.

— Не может быть, — удивлённо произнесла Эрминия. — Я чувствую себя лучше… Что ты мне дал?

Тревогу на лице убийцы сменило облегчение:

— Лекарство.

— Невозможно, — отрезала северянка. — Ты не хуже меня знаешь: эффект «Лотоса счастья» необратим.

— Значит, я единственный обладатель противоядия, — Рэксволд улыбнулся и продемонстрировал два маленьких пузырька. — На случай, если одного будет мало.

Не веря услышанному, воительница закрыла глаза и замерла, пытаясь найти в себе терзавшую её долгие месяцы тягучую боль. Но от сиреневой змеи, периодически сдавливавшей кольцами измученный рассудок, остался лишь угасающий отголосок.

— Не вижу радости на твоём лице, — недовольно произнёс ассасин. — Ты ещё не поняла? Ты будешь жить.

— Рэкси… Ты как обычно цепляешься за надежду. Я больше чем уверена, что это лишь временный эффект. Да, ты каким-то образом облегчил мои страдания, но я всё ещё одной ногой в могиле, — Эрминия усмехнулась и похлопала убийцу по плечу. — В любом случае спасибо тебе за мои последние деньки без боли.

— И не надейся, — Рэксволд закинул за спину котомку. — Рецепт дала мне Лайла, сказав, что он уже спасал жизни людей, отравленных этой дрянью. Я больше склонен верить её знаниям, чем твоим предположениям, — он прошёл несколько шагов в сторону оживлённой улицы, а затем обернулся к всё ещё стоявшей девушке, на лице которой застыла потерянность. — Я тебя слишком хорошо знаю. И, что бы ты ни говорила, ты остаёшься всё той же Эрминией. Именно поэтому тебя не особо печалит смерть. Где-то в душе ты даже желаешь её. Ты видишь в ней дверь, за которую сможешь сбежать от того, что натворила, пусть и под действием дурмана. Но тебе придётся с этим жить, Эрми. Нам придётся с этим жить. И, как и раньше, вместе мы сможем преодолеть все невзгоды, — ассасин смерил её пристальным взглядом и двинулся дальше.