Айя Субботина: Молчи обо мне

Это розы. Очень странные — никогда таких не видела. Тугие полные бутоны цвета припыленной горчицы с волнистой каймой на лепестках. В охапке штук сто, наверное. Неудивительно, что Вика, мой секретарь, не рискнула ставить вазу на стол, а предусмотрительно поставила ее между креслами. Правда, забыла предупредить, и я только чудом не растянулась о чей-то очень громкий знак внимания.

Хотя, нет, она же что-то говорила…

У меня зверски болит голова, словно я весь день ношу корону Маргариты из небезызвестного произведения Булгакова, и от спазмов и тяжести вот-вот переломится шея. Так всегда бывает, если в последний момент, когда выпуск уже подписан в печать, оказывается, что статью нужно срочно менять, потому что кто-то что-то не так понял, информация не проверена и «если мы ЭТО напишем, завтра нас всех линчуют проверками». Хорошо, что я работаю в журнале не первый год и всегда прошу делать дополнительный черновой материал. Некоторые сотрудники считают меня параноиком и стервой, потому что заставляю их делать двойную работу, но не припомню, чтобы кто-то жаловался, когда получает премию за «оперативность».

В букете торчит простая открытка без всякой романтической чепухи: извинения от месье такого-то за вчерашний неудачный комплимент. И ежу понятно, что букек прислал не виновник, а тот, кто попытался с честью разрулить ситуацию — Игорь Сабинин. И это правда очень красивый жест: вряд ли заморский гость «оплачивал банкет».

Я беру телефон, нахожу номер помощницы, которой разрешила уйти раньше из-за каких-то семейных проблем. Она отвечает мгновенно и сразу же надиктовывает телефон Сабинина, по которому связывалась с ним для согласования вопросов по интервью.

Мне уже тридцать, я — одиночка, и у меня нет комплексов по поводу того, что мужчине не стоит звонить первой. Я просто хочу поблагодарить его за, пусть и совсем не обязательный, но красивый жест. И только когда в трубке раздается все тот же приятный до дрожи голос с нотками усталости, я вспоминаю о времени. И пропускаю первые секунды, пока мой собеседник настойчиво спрашивает:

— Да? Говорите, я слушаю.

— Игорь? — У меня ужасный голос: столько говорила и повышала тон, что сейчас хриплю, как курильщик со стажем. — Добрый… поздний вечер?

— Я еще на работе, так что мог бы поспорить насчет доброты, — вежливо отвечает он. — Так с кем имею удовольствие разговаривать?

— Это Евгения. Вы сегодня прислали букет на мое имя. Хотела лично поблагодарить за деликатность, хоть в этом не было необходимости.

— Евгения… — Повторяет Игорь, и я с удивлением обнаруживаю совершенно фантастические звуки в своем имени. — Светлые волосы, зеленые глаза, ямочка на подбородке, узкие плечи и веснушки?

— У меня под рукой нет зеркала, чтобы проверить, но, кажется, это я.

Есть особое удовольствие в том, чтобы общаться с мужчиной, в котором чувствуется та самая порода, о которой любит твердить Таська. Я невольно провожу пальцем по своей злосчастной ямочке и улыбаюсь, вспоминая его губы и совершенно невозможные голубые глаза. Очень грустные голубые глаза, и теперь я знаю, почему.

— Красивая женщина не должна благодарить за знаки внимания, — говорит Игорь. — Это просто цветы.

Да, это просто цветы, и я получаю такие букеты время от времени, в основном от коллег по случаю или от желающих приударить за одинокой женщиной. Но эти розы я точно запомню на всю жизнь. И лучше не думать, что дело вовсе не в их экзотической красоте, а в поводе позвонить мужчине, чей голос будоражит тишину в моей душе.

— Еще раз извините, что потревожила так поздно. Сегодня не только у вас был тяжелый день.

— Будем считать, что я не слышал ваших извинений, Евгения.

Пауза. Мне отчаянно хочется, чтобы он дал повод продолжить разговор, чтобы просто говорил — а я закрою глаза и буду слушать его часами, принимать внутрь, как сладкий дым из кальяна.

— Надеюсь, завтра у вас заслуженный отгул, — говорит Игорь.

— У меня завтра самолет в Прагу.

— В Прагу? Серьезно? У меня послезавтра вылет туда же.

«Может быть, встретимся? Эти совпадения не могут быть случайными…»

Но я молчу, потому что у него — жена. И вряд ли у них все гладко после пережитой трагедии.

— Значит, мы с вами будет фотографировать одни и те же архитектурные достопримечательности для своего инстаграма, — вместо этого говорю я и усилием воли прощаюсь: — Еще раз спасибо, Игорь.

— Еще раз — совершенно не за что.

Я первой выключаю телефон, нахожу ножницы и срезаю одну из роз. Она даже пахнет: совсем немного и почему-то с горчинкой, но аромат определенно есть. Закладываю цветок между страниц толстого юбилейного альманаха, который держу в кабинете исключительно ради солидного вида полок, забираю букет и выхожу. На ходу пытаюсь вызвать такси, но приходится прижимать телефон плечом, чтобы удержать букет. И, как закономерный итог — телефон валится на пол. Хоть не вдребезги, но не включается — хоть умри. Придется ехать на метро или, если повезет, поймать что-то по дороге.