Айя Субботина - Молчи обо мне

— Я уже тобой горжусь, — нарочно тыкая в ответ на ее официальный тон, говорю я. — Горжусь тем, что ты делаешь и как ты это делаешь. Твоим напором. Я не знаю женщины, которой бы гордился сильнее, Евгения.

Она сглатывает. У ее черного платья широкий вырез по плечам, и я хорошо вижу, как кадык нервно скользит по горлу. Мне нравится даже то, как изредка просматривается голубая дымка вен под белым полотном ее кожи.

— Спасибо, Лука. — Она пытается поправить платье, но под моим пристальным взглядом одергивает руку на полпути. — Никто и никогда не говорил мне этих слов.

— Просто в твоей жизни были посторонние мужчины.

— Вероятно, — грустно улыбается она, но это никак не похоже на сожаление о совершенных ошибках. — Нам нужно обсудить несколько рабочих моментов…

Я соглашаюсь с ее желанием снова перевести «нас» на знакомую ей территорию рабоче-деловых отношений. В конце концов, именно я воспитал в ней профи, именно я все эти два года внушал, что она должна разделять личное и работу. И хоть сейчас мне меньше всего хочется говорить о работе, я вынужден признать: эта сильная умница на полстопы обскакала мой прагматизм.

Глава пятьдесят седьмая: VIP

На конференцию мы приезжаем полностью подготовленными: нам нужно защищать несколько пилотных проектов, и от того, сумеем ли мы выступить единым фронтом, зависят в том числе и инвестиции, которые я рассчитываю получить. Как и пару выгодных предложений о сотрудничестве.

Но все проходит так, как нужно. Даже лучше, чем в моих смелых ожиданиях. Мы перехватывает друг у друга инициативу как-то легко, в тот самый момент, когда это нужно, не обрывая на полуфразе. Солируем по очереди, преподнося наши инновации, словно дорогой десерт.

А когда уходим со сцены под бурные овации, я ловлю себя на мысли, что не хочу терять ее как профи. Действительно не хочу, потому что другой такой мне не найти, и я банально не хочу тратить время на человека, которого придется учить с нуля, и не факт, что он сможет. Не зря же я сразу положил глаз на Левитскую, не зря ждал именно ее согласия. У нее какое-то нечеловеческое чутье на то, что «выстрелит», даже если со стороны ее проекты кажутся неоправданным безумным риском.

Но если мы станем друг для друга большим, чем коллеги, нам будет очень сложно продолжать отыгрывать начальника и подчиненную. Но я просто не готов жертвовать ею ни как женщиной, ни как профессионалом.

Эта мысль грызет меня весь остаток дня, пока мы продолжаем кочевать из зала в зал, принимая участия в обсуждениях и презентациях других участников. Я отмалчиваюсь, позволяя Евгении активничать за нас обоих, и она будто рыба в своей стихии: умеет задать точный вопрос, чтобы оратор, сам того не понимая, вскрывал какие-то свои фишки и наработки, которые моя умница тщательно записывает в свой вездесущий блокнот.

Около семи, после окончания официальной части, что-то вроде банкета в лайт-версии: подготовлен большой зал, накрыт фуршет, созданы все условия, чтобы участники конференции могли пообщаться в неформальной обстановке и наладить нерабочие контакты, которые впоследствии очень даже могут стать рабочими. И буквально за минуту Евгения исчезает из поля моего зрения. Я обеспокоенно обхожу зал и не успокаиваюсь, пока не нахожу ее в компании парочки французов: троица выглядит совершенно увлеченной беседой. Один из них протягивает Евгении бокал, она благодарит, пригубливает — но я хорошо вижу отсутствие глотка. Умница. Снова вся в работе.

Потом она общается с немцами, а через полчаса — с японцами.

И хоть я понимаю, что все это ради дела — моего дела — что-то грызет меня изнутри всякий раз, когда я замечаю на ней совсем не деловые взгляды. Это очень странное чувство. Тяжело описать его словами, но совершенно точно оно мне незнакомо. Я как будто тигр, у которого отобрали его шарик с мятой: хочу порвать всех и каждого, кто думает, что может безнаказанно протягивать в сторону моей собственности свой паршивый нос.

Первый в моей жизни дискомфорт из-за женщины. Я чувствую себя оглушенным новыми непонятными эмоциями. Только поэтому веду себя тихо, а не бросаюсь с кулаками на любого мужика, которому она улыбается.

В какой-то момент Левитская тоже ищет меня взглядом: замечаю, как вертит головой, обеспокоенно хмурится, но сразу же успокаивается, когда видит меня в гордом одиночестве в дальнем конце зала. Видимо, у меня слишком угрюмое лицо, раз она салютует полным бокалом шампанского — и снова переключает внимание на свих спутников.