Энтони Готтлиб - Мечта о Просвещении. Рассвет философии Нового времени

В научных сочинениях, которые Декарт решил опубликовать в этой подборке, он старательно обходил любые скользкие темы. В нее вошли его новаторская «Геометрия», трактат «Метеоры» и «Диоптрика», где преимущественно описывалось, какая форма линз улучшит результативность работы недавно изобретенного телескопа. «Рассуждение» включало также краткое изложение его общей физики, тщательно избегавшее всего, что могло бы привести к непониманию или оскорблению чувств, вроде коперниканской теории солнечной системы или идеи об уподоблении человеческих тел машинам. Но основная идея «Рассуждения» излагается в форме интеллектуальной автобиографии. Она начинается с опыта сомнений, в чем только возможно, и приходит к рассказу о совершенном Декартом открытии следующих предполагаемых истин.

Поскольку я, то есть Декарт, могу сомневаться в существовании своего тела, но не могу сомневаться в собственном существовании, из этого следует, что я не то же, что мое тело. Я — это мыслящая душа, не кусок материи, и я знаю об этой душе и ее мыслях больше, чем о любой другой материальной вещи. Поскольку я понимаю, что мое знание одних предметов уступает моим познаниям в других, то я понимаю, что мне не достичь совершенства. Таким образом, эта идея совершенства, с которой я сопоставляю мое несовершенное состояние, примечательна, говорит Декарт. Как я пришел к ней? Я не мог прийти к ней сам, и заронить эту мысль во мне на самом деле мог лишь тот, кто сам совершенен, то есть Бог. Следовательно, Бог существует (так утверждает Декарт; а также приводит второе и столь же неубедительное доказательство существования Бога).

Что я несомненно знаю о Боге, продолжает Декарт, так это то, что он не мошенник, поскольку лживость — изъян, а Бог совершенен. Из этого следует, что Бог меня не обманет и не позволит мне быть обманутым, покуда я прилагаю все свои усилия к познанию истины. Поэтому я могу быть уверен, что не зайду слишком далеко в моих попытках понять мир, при условии, что в этих усилиях я осторожен. Вооруженный сей гарантией доброй воли Бога, я могу теперь с полным основанием отказаться от радикальных сомнений, кои я учитывал в начале моих поисков истины. Это значит, что я могу отбросить вероятность полной неосведомленности о физическом мире в силу возможного сна или демонического наваждения.

Таким образом, «Рассуждение» характеризует самого Декарта. Он пытается быть в высшей степени осторожным и ответственным, по возможности сомневаясь во всем, прежде чем заявить о каком-либо знании. Очевидно, что при всем своем с виду материалистическом интересе к «механистической» философии Декарт рассматривает свою душу отдельно от тела, а значит, можно ожидать, что она переживет телесную смерть. «Рассуждение» показывает, что Бог существует, — и оно демонстрирует это дважды. Более того, оно доказывает, что познать природу можно, лишь познав Бога. Богословие давало Декарту уверенность в достижимости научного знания. Ведь если бы Декарт не верил в существование милостивого Господа, он бы не мог исключить, что глубоко заблуждается относительно мира. А если это не исключено, тогда едва ли он или кто-то вообще может быть в чем-либо уверен. Поэтому даже тот, чьи главные устремления связаны с наукой, должен признавать богословие первейшей из дисциплин.

Нет причин сомневаться в искренности этих утверждений. Действительно, «Рассуждение» отчасти написано как упражнение в пропаганде, как рекомендация Декарта и его работ Церкви, но, похоже, это была такая пропаганда, которой сам Декарт полностью верил. Кто-то может задаться вопросом, насколько эти философствования раскрывают основу противоречивых научных идей Декарта. В «Рассуждении» Декарт постоянно ссылается на «метод», который позволил ему получить новые и полезные знания в науке. К сожалению, неясно, какой метод он имеет в виду. В одном месте Декарт перечисляет четыре главных правила, которым, как он говорит, он следовал в своих научных изысканиях; но, как позднее показал немецкий философ Лейбниц (1646−1716), эти правила настолько расплывчаты, что фактически ничего не значат. Первое: «Не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным… включать в свои суждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению» 21. Второе: «Делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить» 22. Третье: «Руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу… к познанию наиболее сложных». Четвертое: «Делать всюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено» 23. Лейбниц был, безусловно, прав, когда его не впечатлили эти максимы. Если бы мы использовали их, например, для приготовления идеального блюда, мы могли бы прийти к такому, скажем, совету: