Вадим Верник - Книга победителей

– А как же шумные актерские компании в молодости?

– Что ты! Я у Олега Ефремова вырывала стакан и в какой-нибудь рядом стоящий кактус все выливала.

– Признайтесь, когда вы начали курить?

– Расскажу тебе историю. Мы с Наташей Ромм, дочерью знаменитого режиссера Михаила Ромма, не просто дружили, а были как сестры: наши отцы работали вместе. И мы каждый день встречались то у нас, то у них – жили в соседних подъездах. Эталоном красоты, величественности, женского обаяния для нас, 12-13-летних, была актриса Елена Кузьмина, жена Ромма. Этот образ полулежащей всегда Кузьминой: одна рука поддерживает голову, а другая держит сигарету… Мы завороженно смотрели на нее, а потом решили подойти к зеркалу и примерить на себя этот образ, посмотреть, как он соединится с нами. И тогда я единственный раз увидела, как папа плакал: он увидел меня с сигаретой, а я не заметила, что он вошел.

– Но вас, увы, это не остановило.

– Нет, конечно. Он страдал от моего курения, но он не мог меня ежедневно воспитывать – снимал кино. Папа был для меня идеалом. Он был просто исключительным человеком, скромнейшим при этом – на грани медицинской проблемы была его скромность. Если его куда-то выбирали, в президиум, он там прятался, его нельзя было найти даже с биноклем. У папы было пять лауреатских премий, он снимал как оператор все фильмы Ромма.

– Вы с такой нежностью говорите об отце. А с мамой какие у вас были отношения?

– В 13 лет меня посадили на крутящийся стул от пианино, и мама сказала: «Галя, мы расходимся с твоим отцом». Мне было стыдно. То, что они расстанутся, я знала уже давно. Я чувствовала все и понимала, что они оба живут своей жизнью. И мама говорит: «Ты должна выбрать, с кем ты будешь жить». Мама у меня была авторитарной. Я сразу сказала: «С папой».

– Почему? Вы так остро чувствовали недостаток материнского тепла?

– Чувствовала, конечно. Но это вызывало у меня не страдание, а протест. Мама жила тремя этажами ниже, в этом же подъезде. Конечно, я к ней ходила. Она была жестким человеком, она не проводила меня в школу, когда я в первый класс пошла. Не поехала со мной в эвакуацию: отправила меня, шестилетнюю девочку, с няней, а сама осталась в Москве, хотя не работала.

– Понятно, эта боль жила в вас.

– Да, но в сторону того, что так не может быть, так не должно быть. У меня была няня, которую я просто обожала. И в итоге, конечно, она во многом мне заменила мать. Отец не занимался мной, не покупал мне платья. Только когда я получила аттестат, он сшил мне костюм у Затирки – был такой портной, который шил всем киношникам. Он сшил мне мужской абсолютно костюм, только с юбкой. Я выглядела как депутат Верховного Совета из далекой глубинки. В Школу-студию МХАТ так поступала. А при этом абсолютно детское личико, и фигура такая же, как сейчас.

– Я слушаю вас, дорогая Галина Борисовна, и точно знаю, что вы никогда не станете ретроперсонажем. Никогда.

– Слава богу. Я бы этого не хотела. Когда меня где-то встречают и говорят: «Вы легенда», я говорю: ой, не надо, я вас умоляю, никакая я не легенда, я же сейчас перед вами. Расскажу тебе одну смешную историю, только это не для интервью. У меня был творческий вечер в Питере, в Филармонии. Меня доводила боль в спине, поэтому я в основном сидела. Когда всё закончилось – меня там очень хорошо принимали, и «браво» кричали, и цветы несли, – я хотела быстрее дойти до стула, сесть и покурить. Я дошла, плюхнулась на стул, и вдруг толпа ринулась за автографами: подпишите, давайте сфоткаемся. В основном молодые, но и пожилых было много. И подходит женщина, рыжая, с ярко накрашенными губами, не знаю, сколько ей лет, но уже не очень молодая. Прорывается через толпу и орет: «Это мой кумир! Это мой кумир!» Я такие пафосные и громкие слова не переношу. Она падает передо мной на колено, а у меня только одна мысль: как она поднимется сама или как мне ее поднять? Собралась толпа, а она продолжает: «У многих кумир (Вадик, не упади!) – это Анджелина Джоли, а у меня – Волчек!» (Улыбается.)

– Этот рассказ я напечатаю обязательно! Отличный финал для нашей беседы.

Олег Табаков

Моцарт на все времена

В 1996 году я снимал про Олега ТАБАКОВА документальный фильм. Во время съемок Олег Павлович практически не расставался с телефоном. Ему звонили по разным вопросам, и он мгновенно переключался с одной темы на другую. Звонки шли беспрерывно, и пришлось смириться с тем, что в кадре наш герой всё время будет с телефонной трубкой. С тех пор в жизни Олега Павловича ничего не менялось. В орбите Табакова всё двигалось с повышенной скоростью и было озарено его позитивом.