Вадим Верник - Книга победителей

– С другой стороны, вы-то обе росли в абсолютно комфортных условиях. И ваши дети растут так же.

– А.: Я имею в виду немного не тот комфорт, о котором говоришь ты. Мы росли так, что нами никто в общем-то не интересовался, мы особо не были интересны своим родителям. А у нас: «Так, сейчас все тише-тише: ребенок хочет что-то спросить. Что ты хочешь, голубчик?» То есть воспитание превращается в выращивание комнатных цветов, которые и не цветут в принципе: зачем цвести и тратить на это свои силы и энергию? Сегодня мы рабы детей, вот о чем я говорю.

– Н.: Нам нужно, чтобы они всегда были с нами, чтобы всегда ходили с нами. Получается, что мы от них зависим, а не они от нас. Я вообще лет до пяти-шести на даче сидела, и всё. В принципе, мама много нами занималась, но в основном каждодневной опорой была бабушка. Но могу сказать, что я очень много времени проводила с папой – из всех детей мне, наверное, досталось больше всего его внимания. Возможно, мое рождение пришлось на осознанное восприятие папой отцовства.

– А.: Папа всегда говорил, что на первом месте для него работа, на втором – друзья, а на третьем – семья. Что абсолютно нормально для мужчины, как мне кажется. Поэтому когда родилась Надя, ему был интересен вообще сам момент ее взросления, и как-то он действительно очень много времени с ней проводил.

– Н.: Ну и я была с характером. Папа привык к тому, что приезжает на дачу, а там все по струнке ходят, все ждут, а я маленькая была, поэтому у меня не было страха какого-то, пиетета. Папа очень удивлялся, что его указания мне были неинтересны, а я не понимала, почему все тихонечко ходят и не садятся, пока он не сел. Да, Ань? Подтверди, так ведь было?

– А.: А я не помню. (Смеется.)

– Н.: Как хорошо, вот поэтому она такая счастливая – она ничего не помнит. У нее каждый день как новый.

– А.: Да, так и есть. Ты кто? (Смеются.)

– Н.: Ты меня завтра спроси, я тебе напомню.

– А.: Хорошо.

– У ваших младших детей маленькая разница в возрасте. Есть ощущение общего чудесного детского сада?

– А.: Конечно, есть! Они вместе проводят лето, в батутный центр мы ходим каждые выходные.

– Н.: Ездим в пансионаты вместе. У них какая-то своя жизнь, отношения. Сначала Нина была главой этой банды, потом Лида с Ваней общались, а Нина была ни при чем. Сейчас период другой, для Лиды идеал – Нина, то есть Ваню они немножко отстранили.

– А.: Клубок целующихся змей. Шучу.

– Надя, твоя дочка в этом году пошла в первый класс. Какие ощущения, мамочка?

– Н.: Дело в том, что Нина оказалась нашим самым большим защитником. Мне казалось, что я ее мама, а на самом деле всё наоборот. Она принимает удар круче, чем вообще кто-либо из нас. Мы с Ваней восхищаемся ею. Она разрулит любой вопрос. Когда мы пошли в школу, я нервничала, а Нина абсолютно спокойно сказала: «Мам, только не надо плакать, когда меня понесут на руках старшеклассники, а то я увижу твои слезы и сама расстроюсь», – она делала в этом году «первый звонок». Я, конечно, восхищаюсь ее смелостью, не беспокоюсь за нее. У нее смесь грузинского темперамента с какой-то энергией моего папы. Она прям боевая мадам.

– Насколько, Надя, твои дети похожи по характеру?

– Н.: Абсолютно разные! Это при том, что они родились в один день. 21 мая, через два года после рождения Нины, родился Ваня.

– Фантастика! Такой ход событий даже драматургически придумать сложно.

– Н.: Я-то совершенно не хотела этого, была против, говорила: «Вы что, с ума сошли? Посадите меня, я буду терпеть хотя бы до 22-го. Как такое может быть?!» Поэтому сейчас, когда я требую чего-то от них, прошу делиться друг с другом, то думаю, о чем я вообще: они даже день рождения не смогли поделить. (Смеется.)

– Отлично. Аня, я в абсолютном восторге от твоих таких доверительных отношений со взрослыми сыновьями. Вот, Надя, к чему тебе надо стремиться, когда твои дети вырастут.

– А.: Мы это как пример не расцениваем.

– Почему?

– А.: Да как-то для нас это естественно, так и должно быть. Надя с парнями вообще очень дружит, они у нее всё время дома сидят, она их кормит.

– Н.: Есть такое.

– Они тебя, наверное, как сестру воспринимают.

– Н.: Да. Зовут они меня, конечно, «тетушкой», чем напоминают мне о том, что я тетушка, но у меня-то вообще нет никакого ощущения разницы в возрасте с ними.

– А.: У нас с Надей даже есть распределение: хороший и злой полицейский.

– Н.: Вот как ты думаешь, Вадим, кто из нас злой полицейский, а кто добрый?