Автор неизвестен - Лубочная книга

Получив свободу, крестьянин ощутил себя личностью. Постоянное общение с представителями других, более высоко стоящих сословий расширяло мир его чувств, освобождало любовь от экономических и хозяйственных интересов. Соответственно и в лубке усилилась струя «куртуазной» литературы, дающей образцы «галантного» поведения, все большую популярность стали приобретать песенники.

Отходничество, поездки по торговым делам усиливали контакты с городом, что вело к разрушению патриархальной морали. Усиливалось пьянство, ослабевала власть главы семьи, появлялась «вольность» в правах, укоренялась тяга к обогащению. Лубок реагировал на это критикой «падения нравов» с моралистических позиций.

Народ постепенно расставался с суевериями, многие из которых имели еще дохристианский характер, и лубочная словесность пополнилась книгами, высмеивающими веру в леших, домовых, русалок. Сильна была в лубке юмористическая струя. Здесь нередко подвергались осмеянию мотовство и самодурство купцов, претензии на образованность и культурность мелких чиновников и мещан, неумение крестьян приспособиться к городской жизни.

С 60-х годов XIX века в течение нескольких десятилетий различные группы и слои «образованной» части общества (церковь, правительственные чиновники, монархисты, либеральная интеллигенция, революционные демократы) предпринимали многочисленные попытки выпускать «книгу для народа», но проникнуть в круг народного чтения и конкурировать с лубочной книгой долго не удавалось. Мешало плохое знание вкусов и потребностей народного читателя, желание не столько удовлетворять его интересы, сколько «воспитывать» и «просвещать», и, наконец, отсутствие стабильной сети распространения книг в деревне. Только толстовское издательство «Посредник», созданное в 1884 году, опираясь на поддержку крупнейшего лубочного издателя И. Д. Сытина и его сеть офеней, смогло составить конкуренцию лубочной книге, которая тем не менее продолжала выходить и позднее, даже в начале двадцатого века.

Сейчас литература вступила в период перемен. Заполняются белые пятна на «картах» современного ее состояния и прошлых этапов. Все очевиднее становится, что она гораздо более многоцветна и разнообразна, чем ее привыкли трактовать иные критики и историки литературы. Стремясь расширить представление о традициях нашей словесности, напомнить о забытых литературных явлениях, мы закономерно должны обратиться к лубку, который на протяжении двух веков читался и обсуждался миллионами читателей. Наивный, а в чем-то даже примитивный, он поможет нам понять ряд явлений в истории и современном состоянии отечественной литературы.

А. Рейтблат

В некотором царстве, в некотором государстве, за морем синим, за пучиной океанской, на местах раздольных, среди лугов привольных, стоял город великий, называвшийся Антон, а в том городе Антоне жил и властвовал князь Гвидон. У князя этого ума была палата; обладал он несметными сокровищами и многочисленным войском и славился сколько богатством своим, столь же могуществом и храбростью необыкновенною.

Вот задумал князь Гвидон жениться, а что, бывало, задумает он, то уж непременно поставит на своем. А задумавши это благое дело, призывает к себе верного своего слугу Личарда и говорит ему:

— Видел я в знаменитом городе Димихтиане у соседа нашего, князя Кирбита Верзеуловича, дочь его прекрасную, княжну Милитрису Кирбитьевну, которая так хороша и пригожа собою, что ни в сказке сказать, ни пером написать, да и красками ни нарисовать. Я пленился этою несравненною девицею и намерен взять ее за себя в замужество. Сослужи мне, Личард, службу верой и правдой: поезжай в Димихтиан и отвези от меня Кирбиту Верзеуловичу поклон и это письмо, в котором я прошу руки его единственной дочери, ненаглядной Милитрисы Кирбитьевны. Услужишь мне — награжу тебя богатством и честию, а не услужишь — то пеняй сам на себя.

— Рад тебе служить до последней капли крови, сколько сил моих хватит, — отвечал Личард и, взяв письмо из рук своего князя, поклонился смиренно и вышел вон. Потом, нисколько не медля, оседлал коня, сел на него и полетел стрелой в Кирбитову землю.

Приехав в Димихтиан, верный Личард отправился прямо во дворец и просил придворных доложить о себе.

— Я, — говорил он, — прислан от высокомощного Гвидона к князю вашему и должен вручить ему лично это письмо.