Автор неизвестен - Лубочная книга

Досадно и обидно было Лукоперу, что шесть его отличных богатырей побиты; он заскрежетал зубами, сел на своего коня и понесся во весь опор на Бову, устремив свое копье острием. Съехались богатыри и разом в одно время нанесли друг другу страшные удары, от которых искры посыпались из лат и вся окрестность дрогнула. Лукопер так сильно поразил Бову, что копье разлетелось вдребезги, но не могло, однако ж, пробить крепкого панциря. У Лукопера же от полученного им удара в грудь потемнело в глазах и руки опустились. Пользуясь этой счастливой минутой, наш юный витязь выхватил из ножен свой меч-кладенец, взмахнул им над головою своего противника и рассек ее вместе с туловищем до самой седельной подушки — и свалился Лукопер, мертвый, разрубленный пополам. Тогда Бова королевич начал побивать войско вражеское; бил он его всего пять дней и пять ночей без отдыха; не столько сам он бил, сколько его Черный Вихрь топтал копытами.

Остальные воины Лукоперовы обратились в бегство, ушли на берег морской к князю своему, Салтану Салтановичу, и говорили ему:

— Государь ты наш, Салтан Салтанович, из города Андрона выехал один могучий храбрый витязь, имени и роду его не знаем, убил он непобедимого твоего сына, множество богатырей, а бессильную рать твою почти всю уничтожил и, того гляди, прискачет сюда за нами в погоню и предаст нас всех смерти.

Салтан Салтанович был так поражен, испуган этою рокового вестью, что сейчас же поспешил убраться восвояси; оставил второпях на берегу все шатры свои с провиантом и разными оружиями, поскорее сел на корабль с немногими людьми и уехал в Рагильское княжество.

Бова королевич, приехав на берег морской, вошел в тот шатер, где лежали связанные Зензевей Андронович и Маркобрун. Он тотчас развязал их, и все трое, сев на коней, отправились в Андрон, где были встречены жителями с громкими восклицаниями и великими почестями.

Когда Бова королевич был только прислужником княжны Дружневны, стало быть, человеком не очень значительным, то не было у него ни врагов, ни завистников, но после двух знаменитых, блистательных подвигов, совершенных им, все взоры устремились на него, и с тем вместе явились и зависть, и недоброжелательство к нему. Первым из тех недоброжелателей был Маркобрун, который, заметив расположение невесты своей к Бове королевичу, изыскивал предлог удалить этого опасного соперника своего не только от нее, но и от двора княжеского.

Желая достичь своей цели, Маркобрун сказал однажды Зензевею Андроновичу:

— Слыхал я от старых людей, что если какой холоп выслужится чем-нибудь перед господином своим, то должно его, холопа, наградить, смотря по заслугам, и отпустить на волю. Так и тебе, князь, надобно поступить с рабом твоим, Коровятником.

Зензевей Андронович, призвав к себе Бову, сказал ему ласково:

— Юноша мой верный, сослужил ты мне службы трудные, не холопские службы, а геройские, за которые не могу и придумать, чем наградить тебя. Хочешь ли ты богатства, волю или желаешь послужить еще мне?

— Государь мой, князь Зензевей Андронович, — отвечал Бова, — не нужно мне ни злата, ни серебра, ни воли драгоценной. Желаю остаться рабом твоим по век мой и постараюсь отплатить тебе за все добро, сделанное тобою мне, сироте безродному, которого ты призрел и обласкал своею ласкою княжескою.

— Нет, — сказал Зензевей Андронович, — с сего времени более ты не раб уже мой, а верный и надежный помощник мне.

Не удалась попытка одного врага — нашелся другой, более искусный враг; то был дворецкий княжеский, человек льстивый, лицемерный, злой, тот самый, которого Бова королевич наказал за дерзкие слова, когда сбирался на бой с Лукопером. Дворецкий помнил это крепко и думал про себя: никогда не забуду, как этот мальчишка, Коровятник, ударил меня копьем и чуть дух не вышиб из меня. Погоди, любезный, и на нашей улице будет праздник!

Бова королевич по привычке своей хаживал иногда на конюшню и спал там. Дворецкий задумал воспользоваться этим обстоятельством и подкупить дорогою ценою конюхов, чтоб они убили ненавистного ему Коровятника. Но конюхи не соглашались на это и говорили: «Убить Коровятника мы не убьем, а себе худа наделаем. Не справиться нам с ним: он один побил страшного богатыря Лукопера и сто тысяч войска».

Дворецкий прибегнул тогда к другой хитрости, более надежной, и она удалась ему. Выбравши свободное время, когда Зензевей Андронович отлучился куда-то, он зашел в спальню княжескую, сел за стол, написал письмо и запечатал. Потом, легши на постель, послал одного из своих приближенных к Бове, приказал ему сказать, что, мол, тебя, Коровятника, требует сам князь к себе в спальню.