Эмма Гольдман: Проживая свою жизнь. Автобиография. Часть I

УДК 93

ББК 66.1

Эмма Гольдман

Проживая свою жизнь. Том 1, 2015.

ISBN 978-5-9905393-8-3

Emma Goldman

Living my life

ISBN 978-0-4862254-3-2

В начале прошлого века по популярности Эмма Гольдман могла сравниться с современной рок-звездой. Она собирала тысячи людей на митингах, ездила в лекционные туры по Америке и Европе, участвовала в забастовках, неоднократно подвергалась арестам и тюремным заключениям.

Её пламенные речи о патриотизме, государстве, политических заключённых и эмансипации женщин горячо воспринимались публикой и регулярно срывались полицией. Эта женщина осуществила все радикальные идеи за сто лет до того, как они зародились в вашей голове, и знала всех, с кем стоило познакомиться в то время.

Книга выпущена под лицензией Creative Commons (CC BY-NC-ND 4.0)

«Attribution — NonCommercial — NoDerivatives»

«Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений»

Издательство «Радикальная теория и практика»

Москва, 2015

Содержание

В знак признательности

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

В знак признательности

Предложения написать мемуары сыпались на меня на протяжении всей жизни чуть ли не с рождения. Но я никогда не обращала на них должного внимания. Я жила такой насыщенной жизнью — зачем ещё и писать о ней? Другая причина моего нежелания состояла в убеждённости в том, что о своей жизни нужно писать, только когда ты уже вышел из её бурного потока. «Когда человек достигает того философского возраста, — говорила я своим друзьям, — когда он может взглянуть на трагедии и комедии жизни беспристрастно и отвлечённо — особенно на свою собственную жизнь, — тогда он готов создать стоящую автобиографию». Годы шли, а я всё ещё чувствовала себя юной и не считала себя достаточно компетентной, чтобы справиться с такой задачей. Более того, мне всегда не хватало необходимого свободного времени для сосредоточенной работы.

Моя вынужденная бездеятельность в Европе дала мне достаточно времени для чтения, в том числе биографий и автобиографий. К своему замешательству, я поняла, что преклонный возраст, далёкий от мудрости и зрелости, зачастую чреват дряхлостью, узколобостью и мелочной злопамятностью. Я не хотела дойти до такой катастрофы и начала серьёзно задумываться об описании своей жизни.

Огромная сложность, с которой я столкнулась, состояла в недостатке исторических данных для работы. Почти всё, что касается книг, переписки и подобных материалов, которые у меня накопились за тридцать пять лет жизни в Соединённых Штатах, были конфискованы рейдерами из Министерства Юстиции, и обратно я их не получила. У меня не было даже личной подшивки журнала Mother Earth («Родная земля»), который я издавала двенадцать лет. Я не видела решения для этой проблемы. Будучи скептиком, я недооценила магическую силу дружбы, которая так часто сворачивала горы в моей жизни. Мои закадычные друзья Леонард Д. Эббот1, Агнес Инглис, Уоррен Ван Валькенбург и другие вскоре пристыдили меня за эти сомнения. Агнес, основательница Библиотеки им. Лабади в Детройте, в которой собрана богатейшая коллекция радикальных и революционных материалов в Америке, с присущей ей готовностью пришла мне на помощь. Леонард помог со своей стороны, а Ван проводил всё своё свободное время за исследовательской работой для меня.

Что касается данных по Европе, я знала, что могу обратиться к двум лучшим историкам в наших рядах: Максу Неттлау и Рудольфу Рокеру. С такой командой помощников больше не нужно было ни о чём волноваться.

И всё же я переживала. Мне нужно было что-то такое, что помогло бы вернуться в атмосферу своей личной жизни: вспомнить события, мелкие и значимые, которые задевали меня эмоционально. На помощь пришла моя старая слабость: настоящие горы писем, которые я когда-то писала. Меня часто упрекал Саша, также известный как Александр Беркман, и другие товарищи за склонность растекаться мыслью по древу в письмах. Именно благодаря этой иногда излишней особенности мне удалось воспроизвести настоящую атмосферу прошедших дней. Бен Рейтман2, Бен Кейпс3, Яков Марголис4, Агнес Инглис, Гарри Вайнбергер5, Ван, мой романтичный поклонник Леон Басс6 и десятки других друзей с готовностью ответили на мою просьбу выслать мне мои письма. Моя племянница, Стелла Бэллантин, сохранила всё, что я ей писала во время своего заключения в тюрьме Миссури. Она и моя дорогая подруга Элеонора Фицджеральд также сохранили мои письма из России. В общем, вскоре я стала обладательницей более тысячи образцов своих эпистолярных извержений. Признаюсь, что было больно читать большинство из них, поскольку нигде человек не проявляет себя так глубоко, как в личной переписке. Но для моей цели они обладали высочайшей ценностью.