Александр Афанасьев - Русские заветные сказки

— Поди ко мне, только с уговором: я дам тебе сто рублей, если моя дочь не пересикнет того, что ты накосишь за день, а коли она пересикнет — не заплачу тебе ни копейки, "Где ей псресикнуть!" — думает парень и согласился. Поп привел его на полосу:

— Вот здесь коси, работник!

Парень сейчас же начал косить и к вечеру накосил такую кучу, что страшно посмотреть. Но поповна пришла и пересикнула. Пошел он домой, как не солоно хлебал! Со средним братом случилось то же самое. Ну пошел и дурак.

— Дай-ка, — говорит, — я пойду, поищу своему х…ю работы.

Взял косу и идет; попадается ему навстречу тот же самий поп и зазвал его к себе работать с таким же уговором. Начал дурак косить; прошел одну линию, скинул портки и стал раком. Тут пришла старшая попова дочь и спрашивает:

— Работник, что же ты не косишь?

— Подожди, дай мне тепла в жопу загнать, чтоб зимою не мерзнуть.

— Загони и мне тепла, пожалуйста, а то мы зимой в гости ездим — всегда зябнем.

— Становись раком: заодно загонять!

Она стала раком, а дурак вздрочил махалку, да как хватит ей в п…ду и давай загонять тепло; до тех пор загонял, что с нес аж пот градом льет. Как его забрало, он и говорит:

— Ну, будет с тебя, хватит на одну зиму!

Она побежала домой и сказала двум своим сестрам:

— Ах, душечки сестрицы! Как славно мне работник тепла в жопу загонял, с него и с меня даже пот лил!

И эти туда ж побежали; дурак и им загнал тепла на зиму А сена накосил он так, самую малость, только три раза прошел Приходит поп со старшей дочерью и хвастает:

— Ступай, работник, лучше заранее домой: моей дочери этого не трудно пересикнуть!

— А вот посмотрим!

Поп велел своей дочке сикать; она подняла подол, как сикнет, да прямо себе за чулки.

— Вот видишь, — сказал дурак, — а тоже хвастаешь.

Поп в досаде послал за меньшими дочерьми.

— Коли и эти не пересикнут, — говорит поп, — то я даю тебе с каждой по сту [118] (по) сту — сто рублей!

— Хорошо;

Но и средняя и меньшая поповны только себя обоссали Дурак сорвал с попа триста рублей, пришел к отцу и говорит:

— Вот вам х…ева работа! Посмотрите, сколько денег!

Жил-был барин с барыней. Вот барин ослеп, а барыня и загуляла с одним подьячим. Стал барин подумывать, не блядует ли с кем жена, и шагу не даст ей без себя сделать. Что делать? Раз пошла она с мужем в сад, и подьячий туда же пришел. Захотелось ей дать подьячему. Вот мужик-то слепой у яблони сидит, а жена свое дело справляет, подьячему поддает. А сосед ихний смотрит из своего дома из окна в сад, увидал, что там строится [119] строится — делается : подьячий на барыне сидит — и сказывает своей жене:

— Посмотри, душенька, что у яблони делается. Ну что как теперь откроет Бог слепому глаза, да увидит он, что тогда будет? Ведь он ее до смерти убьет.

— И, душенька! Вить и нашей сестре Бог увертку дает!

— А какая тут увертка?

— Тогда узнаешь.

На тот грех и открыл Господь слепому барину глаза; увидел он, что на его барыне подьячий сидит, и закричал:

— Ах ты, курва! Что ты делаешь, проклятая блядь!

А барыня:

— Ах, как я рада, милый мой! Ведь сегодня ночью приснилось мне: сделай-де грех с таким-то подьячим, и Господь за то откроет твоему мужу глаза, вот оно и есть правда: за мои труды Бог дал тебе очи!

В одной деревне был мужик, промыслом мясник: бил он скотину да продавал говядину, а мясо-то хранил в сарае. Только в этом сарае было окно, и повадились туда лазить собаки и кошки и таскать мясо. Вот мужик и поставил в окне капкан; прибежала попова собака и попала в капкан да издохла. Жалко попу собаки, а делать нечего, купил другую и боится: как бы и эта не пропала. Думал-думал, как бы пособить горю да насмеяться над мужиком, и надумался; пришел к сараю, скинул штаны, влез на окно и ну срать в капкан. А капкан как спустится, да как схватит попа за муди — закричал он благим матом. Прибежал мужик.

— Ах, мать твою раз этак! Какой черт занес тебя сюда? Уж впрямь — дурья порода!

Сбежался народ, кое-как отцепили попа, а он тут же издох, так и повалился!