Дмитрий Зеленин - Великорусские сказки Пермской губернии

Легенд во всем моем сборнике напечатано шесть (№№ 15, 25, 29, 45, 58 и 64); в том числе два варианта известной легенды-сказки о Марке Богатом (№ 45 и 64).

Сказка-былина у меня, в сущности, только одна: Илья Муромец (№ 16), где встречаем также и «Егора Златогора» (Святогора). Кроме того, записанная Зыряновым сказка «Князь Киевский Владимир и Илюшка — сын Матросов» (у меня № 96) и своими действующими лицами, и особенно изложением напоминает былину. — Историческое событие затронуто в сказке «О Наполеоне» (№ 95).

Перепечатанные мною записи Вологдиных 1863 г. представляют тот интерес, что в них находим много детских сказок (отрывки животного эпоса и другие), которые в наше время так, в сущности, редки, при всей их общеизвестности: их теперь все знают из книг, а не по устной традиции. Во времена же Вологдиных грамотность была распространена еще много менее, и записанные тогда варианты не восходят к книге. Из этих записей две сказки (№ 74 и 81) производят впечатление чего-то незаконченного, неполного, как бы отрывков; можно думать, что это начала сказок, обработанные сказочником в самостоятельные рассказики для маленьких детей.

Записи Потапова того же 1863 г. (№№ 12 и 73) обе не совсем удачны: первая не закончена (хотя записавший этого, видимо и не подозревал), во второй — важный пропуск об исцелении безрукой матери.

Ученические записи (№№ 68–71) все несколько схематичны.

Среди напечатанных ниже башкирских сказок встречаются простые варианты сказок русских. Это обстоятельство и послужило для меня ближайшим поводом к тому, чтобы напечатать эти сказки в приложении к настоящему сборнику. Я, однако же, отнюдь не подбирал башкирских сказок, а только поставил на первом месте сказочника, сказки коего несколько ближе к русским. Вообще же я напечатал полностью весь записанный мной запас сказок трех башкирских сказочников из одной и той же деревни. Все эти три моих сказочника — не выдающиеся, а заурядные, каких легко встретить в каждой башкирской деревне, так как у башкир (по крайней мере у зауральских башкир, среди коих я жил не одно лето) знание сказок и интерес к ним распространены более, нежели у их русских соседей. Лучшие сказочники — обычно пожилые люди, и относятся к приезжим русским настолько недоверчиво, что сказок рассказывать не соглашаются ни за какие деньги.

По вопросу об отношении башкирских сказок к русским для меня не все ясно. Разумеется, башкиры позаимствовали много русских сказок, но у них есть и сказки, не имеющие ничего общего с русскими, а общие с киргизами и другими народами Средней Азии (ср. №№ 100, 107, 108). Сходство башкирской сказки о чудесной скрипке (№ 103) с соответствующею русскою сказкою о чудесной дудке, равно как и башкирской сказки «Старик и Деу» (№ 104) с соответствующей русской «Змей и цыган» настолько отдаленное, что, будучи вариантами, это, в сущности, совершенно различные и самостоятельные сказки.

Записанная мною от башкира сказка «Золотая гора» (№ 98) имеется, в близком варианте, в сборнике русских сказок Афанасьева (№ 136). При всем том я сомневаюсь, русская ли это сказка. В собрании В. И. Даля, которым воспользовался Афанасьев, были, вероятно, также и сказки башкирско-киргизские, записанные Далем в Оренбургском крае от русских или даже от инородцев.

Д. К. Зеленин

Напечатано в Пермских губернских ведомостях

Жил-был зайчик да лисичка. У зайчика-то избушка лубенна, а у лисички-то ледянна. Вот пришла весна — у лисички-то избушка и растаяла.

Вот она и пришла к зайчику проситься да и говорит: «Куманек, куманек, пусти-ка меня на порожек». — Зайчик и говорит: «Лезь, кумушка».

Вот она посидела, посидела на порожке-то да и говорит: «Куманек, куманек, пусти-ка меня на приступочек». — «Лезь, кумушка».

Лисичка посидела, посидела да опять говорит: «Куманек, куманек, пусти-ка меня на голбчик». — «Лезь, кумушка».

Вот она посидела, посидела да и говорит: «Куманек, куманек, пусти-ка меня на полатцы-те». — «Лезь, — говорит, — кумушка, лезь».

Вот лисичка полезла на полатцы, легла спать да и говорит: «Куманек, ты меня утром разбуди — меня бабиться станут звать». — «Ладно, кумушка».

Вот ночью лисичка и стучит хвостом. Зайчик и говорит: «Чу! кумушка, вставай: тебя бабиться зовут». — Лисичка соскочила да и побежала на вышку, масличко есть; у зайчика на вышке-то масличко было. Вот она почала масличко-то и пришла в избушку; зайчик и спрашивает у нее: «Кого Бог дал?» — «Початышка».