Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1

КСТАТИ:

«… Не ясно ли всякому, что природа наша требует лишь одного — чтобы тело не ощущало страданий и чтобы мы могли наслаждаться размышлениями и приятными ощущениями, не зная страха и тревог?»

Тит Лукреций Кар

А еще были поэт Гай Валерий Катулл(ок. 87 — ок. 54 гг. до н.э.), вдохновенный певец любви, комедиографы Афр Публий Теренций(195—159 гг. до н.э.) и Тит Марций Плавт(250—184 гг. до н.э.), а также такое открытие, как бетон, такие архитектурные детали, как арка и свод, не считая десяти водопроводов, снабжавших римлян ключевой водой.

Негусто, конечно, в сравнении с Грецией, но учитывая особенности происхождения и развития этой страны, нужно признать, что римская культура если и не достигла к середине I века до нашей эры сверкающих высот мирового уровня, то, по крайней мере, не была аутсайдером, как этого вполне можно было ожидать. Здесь, несомненно, сказалось позитивное влияние греков и этрусков. И нельзя забывать о такой значимой сфере культуры, как право, где Рим давно опередил многих и многих соревнующихся за лидерство в Древнем мире.

Принятые в 450 г. до н.э. законы XII таблиц стали фундаментом правовых отношений не только в Риме, но и во всей Европе, причем на все последующие времена.

Казалось бы, простые и однозначные понятия изложены в этих таблицах, но так это воспринимается сейчас, в XXI столетии, а тогда были открытиями, потрясением основ: опекунство и заклад, смертная казнь за клевету, право завещания личного имущества, право убивать ночных воров, т.е. лиц, совершавших незаконное проникновение в жилище, и т.д.

КСТАТИ:

«Хорошие законы порождены дурными нравами».

Корнелий Тацит

А римские законы были действительно хороши. Это потом на них стали влиять религиозные догмы, социалистические фантазии и прочие антиприродные факторы, имеющие целью разрушить естественное состояние вещей и их гармоническое соотношение, это все потом, а пока римское право было одним из величайших достижений человеческой цивилизации…

Особенно, если учитывать, что все эти достижения — капля в море совершенно бесполезных, бессмысленных деяний, море с красновато-кровавым оттенком и солоноватым вкусом то ли крови, то ли слез…

Завоевательные войны и треволнения республики привели к естественной мысли о необходимости твердой руки, управляющей движением общественной колесницы. У кого может быть рука тверже, чем у полководца, завоевателя, вершителя судеб? Практика показала, что легионеры воспринимают в качестве субъекта власти полководца, но никак не сенат и не консулов, а о трибунах и говорить нечего. Они повинуются только своему командиру и будут сражаться только с теми, на кого укажет его сильная рука.

Мало того, по существующему обычаю, легионы могли провозгласить своего любимого начальника императором, то есть кем-то вроде главного военачальника. Ну, а от «кем-то вроде» до чего-то вполне реального — один шаг…

И на арену Истории выходит один из самых ярких, самых незаурядных ее персонажей — Гай Юлий Цезарь(100—44 гг. до н.э.). Следовало бы добавить: «…и самых неоднозначных…»

Великий полководец и беззастенчивый популист, образец несгибаемого мужества и… пассивный гомосексуалист, что, впрочем, не мешало ему быть покорителем огромного числа женщин, аскет и гурман, человек долга и прожигатель жизни…

Римская вазопись

Будучи родственником Гая Мария, он в юные годы вынужден был бежать из Рима, спасаясь от репрессий Суллы. Он долгое время скитался по Италии, а затем нашел приют у царя Вифинии Никомеда IV Филопатора. Как утверждают многие из его современников, он тогда стал «женой» этого доброго царя.

АРГУМЕНТЫ:

«Это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение. Я не говорю о знаменитых строках Лициния Кальва: „…и все остальное, чем у вифинцев владел Цезарев задний дружок…“ Умалчиваю о речах Долабеллы и Куриона-старшего, в которых Долабелла называет его „царской подстилкой“ и „царицыным разлучником“, а Курион — „злачным местом Никомеда“ и „вифинским блудилищем“… А Цицерон описывал в некоторых своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на золотое ложе и как растлен был в Вифинии цвет юности этого потомка Венеры. Мало того, когда однажды Цезарь говорил перед сенатом в защиту Нисы, дочери Никомеда, и перечислял все услуги, оказанные ему царем, Цицерон его перебил: „Оставим это, прошу тебя: всем отлично известно, что дал тебе он и что дал ему ты!“