Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2

Вместе с тем, авторы министерских учебников часто ставят Елизавете в вину то, что она покровительствовала не только деятелям культуры, но и — прости, Господи! — пиратам, этим ужасным морским разбойникам.

Ну и что? Давайте освободимся от стереотипа: «свой — это хорошо, чужой — плохо». Эта женщина решила сделать Англию владычицей морей — и сделала то, что задумала, сделала блестяще, победоносно, по-королевски, одним словом. А кто кому мешал сделать Францию владычицей морей? Россию? Италию? Германию? Да хотя бы ту же Испанию, которая захватила во всем мире все, что можно и нельзя было захватить…

Желательно, конечно бы… но, увы, не до того было. Тут бы успеть организовать сеанс группового секса в Ватикане или в Александровской слободе, кого-то отравить, кого-то допросить с пристрастием. Все это, возможно, и нужно было делать, только вот решив для себя предварительно, что есть главное, основное, а что и подождать может…

КСТАТИ:

«Существенное должно сочетаться с приятным, но приятное следует черпать только в истинном».

Блез Паскаль

Было бы сказано.

А этим всем было не до того, в отличие от Елизаветы, которая решила и сделала…

Главной соперницей Англии в морской торговле была Испания, владевшая бесчисленными колониями и запрещавшая кому бы то ни было торговать с этими колониями в обход испанского правительства. Издать запрещающий акт — дело нехитрое. Гораздо сложнее — проследить за его исполнением.

Знаменитый, непобедимый английский флот еще только строился, а пока Елизавета решала прибегнуть к помощи морских разбойников.

Как известно, эти «джентльмены удачи» считаются состоящими вне закона, а поэтому при неблагоприятном для них стечении обстоятельств всю команду захваченного пиратского корабля принято было вешать на реях — всех, от капитана до юнги. Елизавета же, выражаясь нашим государственно-уголовным языком, предоставляла им «крышу», так что в случае неудачи они могли предъявить грамоту, свидетельствующую, что податели ее — вовсе не разбойники, а моряки королевского флота Великобритании. А почему на мачте развевается «Веселый Роджер», черный флаг с белыми костями и черепом? Да так… юнга созорничал… получит за такую шутку десять горячих, не меньше, уж не сомневайтесь…

За такую «крышу» пираты, естественно, «отстегивали» королеве определенный процент с добычи. И она этого никак не стыдилась. Даже украсила свою корону бриллиантом, добытым под «Веселым Роджером». И ничего, он от этого не утратил своей чистоты.

КСТАТИ:

«Жемчужина, если она брошена в грязь, не станет более презираемой, и, если ее натрут бальзамом, она не станет более ценной».

Иисус Христос

Знаменитый пират Фрэнсис Дрейк(ок. 1540—1596 гг.) во главе небольшой флотилии достиг побережья Южной Америки и нанес неожиданный визит целому ряду колониальных портов, где как раз к этому времени были подготовлены большие партии золота для отправки в Испанию. «Конфисковав» это золото, Дрейк пересек Тихий и Индийский океаны, совершив, таким образом, второе после Магеллана кругосветное путешествие, и вернулся в Англию.

Вскоре испанский посол попросил у королевы Елизаветы аудиенции, и когда она приняла его в тронном зале в присутствии толпы разряженных придворных, он от имени своего монарха Филиппа И потребовал возмещения убытков, причиненных «королевскими пиратами». Королева была крайне удивлена таким требованием и сказала, со свойственной ей насмешливостью: «Его католическое величество Филипп Второй хочет, видимо, таким образом получить компенсацию за свой моральный ущерб при моем отказе стать его супругой. Но кто возместит мой моральный ущерб? Ведь сам факт сватовства Его величества способен скомпрометировать любую женщину, не говоря уже о христианской королеве, так что еще неизвестно, кто кому должен…» Посол поспешил откланяться под громкий хохот придворных.

Елизавета в тот же день посетила корабль Фрэнсиса Дрейка и посвятила его в рыцари, так что в Историю он вошел как «Сэр Фрэнсис Дрейк».

А Филипп II начал самым деятельным образом готовиться к вторжению в Англию, и вот летом 1588 года испанский флот в составе 130 кораблей с двадцатитысячным десантом, самоуверенно названный «Непобедимой армадой», вошел в пролив Ла Манш, где его уже ждал английский флот, в составе которого были, конечно же, отчаянные головорезы сэра Фрэнсиса Дрейка и других капитанов, сменивших «Черного Роджера» на флаг английских королей.