Андрей Васильченко - Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

Прошел где-то час. Проснувшись, я вижу скопившихся вокруг меня воронов и светлоголового орлана-белохвоста,[95] которые ждали момента, чтобы поживиться мной. Я замечаю сияющих от счастья Краузе, Пеней и Кайзера Бахадура Тапу Они смогли преодолеть все трудности, и теперь вернулись за мной. Судя по положению солнца, сейчас вторая половина дня. Вот теперь до Доптры остается действительно полтора часа пути.

Мы едем верхом и пытаемся держаться вместе. Выглядим мы ужасно. От сапог до самых воротников мы заляпаны грязью, котораявперемешку с илом превратилась в толстую корку. Наши мулы падали еще несколько раз. Но теперь, когда опасность миновала, мы можем сделать несколько фотоснимков. Но большую часть пеленки мы хотим сохранить на обратный путь. Мы едем дальше и дальше, приближаясь к Доптре. Нам навстречу кто-то едет. Это спешит наш друг министр, которого король Таринг послал нам на помощь. Дело в том, что Его Величество несколько часов наблюдал за нашей битвой за жизнь в болотах. «Первый человек государства» решил прийти нам на помощь. Мы находим это весьма трогательным. Господин министр, идущий босиком, перепачкан грязью не меньше, чем мы. С радостью мы пожимаем друг другу руки. Это очень странная встреча. Министр, более-менее хорошо знающий местные дороги, сопровождает нас до самой королевской резиденции, где нас готовятся встретить не только король и его семья, но и все население Доптры. Когда мы приближаемся к замку, то начинаем различать его мощные стены, монастырь и близлежащие дома. Нас охватывает смущение, что в таком непотребном виде мы должны предстать перед королем. Однако министр настаивает на этом. При любых условиях мы должны нанести визит королю, так как наша встреча должна была состояться еще вчерашним вечером. Мы опоздали ровно на сутки, а потому Его Величество. стал опасаться за нашу судьбу. Именно это заставило короля взять в руки полевой бинокль, который он не выпускал несколько часов. В итоге мы должны был смириться с нашим ужасным видом.

Вырвавшись из болота на ширь степей, мы внезапно обнаружили дорогу шириной метра в три, которая с обеих сторон была обрамлена камнями. Она вела нас непосредственно к королевской резиденции. Теперь мы не позволяем нашим мулам свернуть направо и налево, что они хотят сделать с завидной частотой, а заставляем их следовать по прямому пути. Под конец пути мы их почти не контролируем. Но водрузившись в седла и поддав им каблуками под ребра, мы торжественно въезжаем в Доптру. Перед воротами скопилось с полтора десятка королевских слуг. Все они одеты, в отличие от нас, в чистые одежды. Одни подхватывают наших животных под уздцы, а другие ведут нас через красивые зеленые сады. У нас фактически не находится времени, чтобы восторгаться чистотой и ухоженностью этих роскошных рощ. Они окружают со всех сторон небольшой замок, к которому ведут посыпанные светлым гравием дорожки. Из него уже вышел встречающий нас король. Кроме него нас встречают шуршащая шелками королева, на голове которой гигантский головной убор, и принцесса, которая облачена в вечерний наряд монахини.[96] Они спускаются по лестнице и любезно приглашают нас войти. Мы почтительно раскланиваемся и самым сердечным образом жмем друг другу руки.

При этом король в знак глубокого почтения кладет мне на руки свой первый подарок, белое шелковое покрывало. Король самым сердечным образом приветствует даже Кайзера Бахадура Тапу, который ведет себя очень тактично. Мы поднимаемся по лестнице в большую комнату. В это время я не перестаю кланяться и говорить королю комплименты, которые быстро сменяют друг друга. В великолепно обставленной гостиной нас угощают чаем.

На этой земле все еще есть люди, которые полностью замкнуты в своей культуре и не знают, да и не хотят ничего знать о проблемах большого мира. Эти люди, весьма деятельные в духовном отношении, обладают утонченными манерами, но предпочитают жить только в своем мире. Они ведут счастливое, пусть в чем-то и ограниченное существование, и не проявляют никаких симпатий или антипатий к западным нациям, ведущим активную борьбу между собой. Они предпочитают пребывать в покое. Они живут в магических местах и распространяют вокруг себя таинственный ореол. Эти люди, которых мы должны чтить, живут гордо и властно в духе времени, который соответствует нашим давно минувшим столетиям. Когда внезапно перед таким влиятельным тибетцем предстает измученный целеустремленный европеец, то он начинает ощущать всю атмосферу этих краев, которая воплощена в одном азиатском человеке. Самое удивительное в подобных встречах, которых на протяжении последних десяти лет во время своих азиатских экспедиций я имел великое множество, — это, что мы начинаем проникаться тем глубоким уважением, которое эти тибетцы выказывают совершенно незнакомым им людям.