Александр Варго - Медиум

– Он был один, – растягивая буквы, сказал Гюнтер.

– Подожди, Гюнтер, откуда ты знаешь? – насторожился Вадим, завертел головой. Уж больно пугающая тишина в округе. И туман висит клочками…

– Вы слишком долго решали, стоит ли вам подходить, – объяснил сыщик, – В кармане у господина я нашел немецкий паспорт на имя Рудольфа Коваленича, жителя Ростока. Больше ничего – за исключением сигарет, зажигалки, носового платка, сотового телефона и запасной обоймы. Вам знаком такой номер – последний вызов, десять минут назад? – Гюнтер продиктовал цифры.

Они отлично совпали с номером, который диктовала Полина Юрьевна.

– Ничего удивительного, – резюмировал Павел, – Можем, конечно, позвонить, но лучше не стоит. Не разрушайте, как говорится, чужих иллюзий, они могут вам еще пригодиться.

– Кто он по национальности? – поинтересовался Вадим.

– Какая разница, – отмахнулся Фельдман, – Монгол, словак… В этой Европе давно все перепуталось.

– Вон за теми кустами, – указал подбородком Гюнтер, – проселочная дорога. Он оставил машину на обочине. Заблокированы все двери, кроме водительской, отсюда я сделал вывод, что парень один. На той стороне дороги небольшая, но глубокая река. Черт… – Гюнтер вскочил, тряхнул кулаком, – Мы не можем обратиться в полицию, а должны это сделать в первую очередь!

– Тогда за работу? – встрепенулся Фельдман.

Возможно, из деревни кто-то слышал выстрелы. Но валить толпой по такому торжественному случаю население не спешило. То, что они делали, было чудовищно и тянуло на продолжительный тюремный срок. Гюнтер с Павлом волокли остывающее тело через кустарник («Какой же ты тяжелый, Рудик», – чертыхался Фельдман), Вадим стоял на стреме, высматривая опасность. Машина, буроватая «Ауди» (уже не девочка), покорно приняла своего хозяина и его личные вещи. Подъезд к воде обнаружился за соседним пригорком. Высокий обрыв, поросший травой, стремительная грязная речушка с заваленными буреломом берегами. Под обрывом – бурный водоворот. «Живее, живее», – торопил Павел, – «Друзья, не делайте такие постные лица, они вас не красят…» Какой же русский не любит долгих дискуссий? Скроет ли река следы «чудовищного злодеяния»? Но Фельдман уже подпрыгивал от нетерпения – плевать! Машина съехала с обрыва, Павел так увлекся происходящим, что забыл из нее выскочить, пришлось выдергивать его из салона в четыре руки. Адреналин плескался из всех троих! Машина накренилась, словно размышляя – падать, не падать, со скрипом перевалилась через обрыв, съехала по кореньям, нырнула капотом. Глубины оказалось достаточно, чтобы скрыть злодейство. Несколько долгих секунд – угомонилась взбудораженная река, завертелся водоворот…

– Удачи тебе, Рудик, – пробормотал Фельдман, рухнул на косогор и начал судорожно бледнеть.

Трое вышли из леса. Микроавтобус терпеливо ждал, прикорнув на обочине. Небольшая фора у них имелась – возможно, день, возможно, больше – пока кураторы Коваленича не зададутся резонным вопросом: почему их сотрудник не выходит на связь, и не стоит ли его поискать? В деревеньку Зандерс въехали в восемь утра, остановились в уютном придорожном заведении, где стояли дубовые столы, лежали чистые салфетки, а в придачу к пенистому и вполне немецкому пиву подавали поджаренные колбаски и отвратительный горький кофе. Про «подачку» фрау Мюллер давно забыли: аппетит разгорелся зверский. Хозяин заведения – лысоватый, отягощенный животом и подтяжками, отзывался на имя Клаус, с интересом поглядывал на ранних посетителей. Переодеться никто не удосужился. Пришлось выдумывать причину своего затрапезного вида. «Гюнтер, скажи этому славному господину, что мы – гости из далекой заснеженной России, немного испачкались, провалившись в канаву, но мы порядочные люди, ты нас сопровождаешь, показываешь, так сказать, достопримечательности. Вот этот милый парень, – пихнул он локтем Вадима, – известный писатель (Вадим надрывно закашлялся), работает над биографией своего предка, который служил после войны в этих местах, много рассказывал про Зандерс, замок Валленхайм, трепетно повествовал о местном порождении ада – неком бароне Ледендорфе…

– И не забудь настоять на моей непорочной репутации, – бросил в спину Гюнтеру Вадим, – Встречается реже, чем непорочное зачатие, он должен оценить…

Оба видели, с каким наивным интересом выслушивает трактирщик детектива. Энергично кивал, поддакивал, таращился на притихших посетителей. Начал давать пространное «интервью», производя витиеватые пассы пухлыми руками. Гюнтер явно рассказал больше, чем был уполномочен.