Александр Варго - Медиум

Пальцы впились в дядигогины перила. Миллион заноз! – ну и ладно. Ноги не поспели за руками, соскользнули, провалились в пустоту. Он бросил вверх колени, зафиксировался на узком выступе. Распрямил спину и, не теряя времени на перекуры, перевалился на балкон.

– Круто, – констатировал дядя Гога. – А надо?

– А то… – Вадим отдышался. – Щас менты прибегут, дядь Гога… Ты это… шебуршать будут – скажешь, что я силой овладел твоим балконом, ага? Ну, бывай, покедова.

Он шмыгнул в раскрытую дверь.

– Эй, альпинист, деньгами не богат? – крикнул с балкона дядя Гога.

Вадим истерично рассмеялся. Ну, серьезно, хоть плачь, хоть хохочи…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Переодеться снова не удалось. Он переправился через улицу Сибирскую, пробежал пару дворов, перешел на шаг – на него и так уже подозрительно смотрели люди и собаки. Сел на лавочку в глубине двора, откуда неплохо просматривались окрестности, отдышался. Ключи и документы удалось не выронить. Денег в кармане почти нет, телефон разряжен безнадежно. Самое время идти сдаваться. Он обхватил голову руками, стал выстраивать события в строгом хронологическом порядке. Дьявол забирает не только души своих престарелых «партнеров», не только деньги и ценное имущество, но и жизни близких. Погибла Мария (он так и не успел проникнуться к ней теплыми чувствами, хотя к тому шло), в аварию попал сын Урбановича, спешащий на похороны, скончалась в разгар поминок вдова Урбановича… Сделка с Дьяволом в лице барона Ледендорфа была форменным бредом, но более приличной версии пока не было. Хорошо, внушил себя Вадим, пусть будет Дьявол. Сцена в замке впечатлила молодых офицеров, но воспитанные на позициях воинствующего материализма, они быстро выбросили ее из головы. Стали жить, поживать, добра наживать. Но неприятный осадок, видно, в памяти остался и по мере взросления, старения они возвращались в памяти к той сцене. Еще бы не возвращаться – все трое прожили счастливую плодотворную жизнь, что сделать в этом мире удается единицам. Не верили, надеялись, что обойдется? Не обошлось. Дьявол помнит «своих». Возможно, пытались сопротивляться, что-то изменить, извернуться… Бог судья их душам. Вадиму-то какой прок с этой пошловатой истории? Увяз по самые гланды, а теперь надо выпутываться. Он перебирал в памяти все этапы, полагая, что это поможет настроиться. Урбанович сплавил все свои богатства, застрелен в бане. Предположительно карликом. Вдова на похоронах беседует с неким Гордецким, кому-то это не нравится, возможно, он слышал несколько нежелательных слов: безутешная вдова в разгар поминок уходит в мир иной. Вадим идет в архив… и совершенно зря. В противном случае могло и обойтись. Покушение в подъезде дома, покушение в больнице. Заведующая отделением Ордынская избавляет второго фигуранта от последних иллюзий. Убирают Ордынскую, убирают Валентину Белецкую. Расправляются с Машей, наверняка за ней следили и, возможно, знают о «конспиративной» квартире на Пархоменко, о профессоре Комиссарове с его причудливыми опытами…

Подставил Комиссарова, подставил Ромку Переведенцева! Он выхватил телефон, начал судорожно давить кнопки. Разряжен. Вчистую. И его классически подставили под убийство Марии. Зачем-то избил ментов, ну и дела…

Он завертел головой. Поднялся с лавочки, зашагал к «окольцованному» гражданину, который сыто щурился на солнышко, потягивал пиво и развлекался тетрисом в мобильнике. «Хорошая жена у парня, – оценил на глазок Вадим, – накормила, погулять выпустила».

– Привет, товарищ, – он протянул парню купюру в пятьдесят рублей. – Позвонить дай. Батарейка села.

– А не сбежишь? – парень насторожился.

– Набегался уже, – вздохнул Вадим. – На держи, – он сунул ему свою разряженную трубку. – Моя лучше. Сам, смотри, не сбеги.

Из странных наблюдений: ошибочно набранный номер никогда не бывает занят. Голос в трубке был приятный, но, к сожалению, не тот. Он справился с ломотой в суставах, набрал еще раз.

– Добрый день, – согласился на дальнем конце эфира Ромка. – Ну, и хватит о добром. У тебя такой голос… Неприятности по трое ходят?

– У тебя не лучше голос, – огрызнулся Вадим, – Машу убили. А меня подставили – легко и непринужденно. Теперь я бегаю от милиции, государственной безопасности и того парня, что выдает себя за Дьявола.

– За какого Дьявола? – не понял Ромка.

Он вспомнил, что Ромка не в курсе. Сам ему ночью ничего не сказал, а Комиссаров трепать не будет.

– Не важно, – огрызнулся он, – К слову пришлось.