Катлас Эдуард - Прикладное терраформирование

Так вот, все уважали ребят из STAC. Только эти ребята оказались способны сделать программу, которая действительно могла (и делала это!), предсказать, что будет, если шахтер тронет астероид.

А шахтерам надо было их трогать, иначе зачем бы они шастали здесь, в главном поясе?

Третьим идолом был убийца.

Этот идол всегда оставался в тени, о нем не говорили на открытых частотах, да и на закрытых тоже. За него тоже поднимали тост, последний из трех официальных тостов. Но говорили лишь - “за него”.

Это было честно, потому что все равно никто его не знал. Зато они знали, что кто-то, несколько лет назад, погубил на земле нескольких чиновников из министерств здравоохранения разных стран, чиновников из специальных комиссий ООН. Не одного, не двух, а целых шесть бюрократов от медицины. Их объединяло лишь одно - все они считали, что “наверх” можно пускать лишь абсолютно здоровых людей.

Некоторые из шахтеров пытались включиться в гонку уже тогда. И они абсолютно точно знали, сколько стоит забота об их здоровье, и сколько денег нужно отдать, чтобы неожиданно стать абсолютно здоровым. Многие, возможно, даже раскошелились бы, пусть и влезли бы в долги, вот только здоровье это появлялось лишь на бумаге, не более.

“Он” решил проблему многих, убрав с дороги ястребов, собирающих деньги на проверках. Не помогал ни статус ООН (только глупые русские считают, что коррупция есть только у них), ни угрозы разоблачения, ни поимки с поличным. А вот шесть трупов - помогли. Неожиданно оказалось, что точка зрения - “если здоров жить на земле, то может жить и в космосе” возобладала. Проверки отменили все. Полностью.

Это лишь слегка уменьшило стоимость взлета, но сильно его ускорило. Не более того. Корпорации, отправляющие наверх рабочих, меньше всего были заинтересованы, чтобы под сотню килограмм плоти и еще пару тонн всячины, призванной оставить эту плоть живой, неожиданно издохли, поднявшись на орбиту. Поднять на орбиту тонну груза стоило со всеми налогами чуть больше миллиона евро, и за эти деньги корпорации готовы были сдувать с шахтеров пылинки. У них были свои проверки, свои медики, не берущие мзду, неподкупные и заинтересованные лишь в одном - чтобы те, кому они скажут “да”, затем на орбите выжили.

У Main Belt Mining подход был слегка более демократичным, но и они не поднимали наверх язвенников и сердечников.

Так что безымянный убийца, который заработал свой личный ад за возможность того, чтобы сейчас они все болтались в поясе, законно получал их третью рюмку (которая, как правило, выглядела колпачком от бутылки, специальным колпачком, умеющим притягивать жидкости даже в невесомости).

Так вот о приметах. С первой приметой понятно. Считалось дурным тоном одевать аварийный скафандр. Его можно было проверять, и нужно было. Его можно было тестировать и менять в нем баллоны. Но выходить в нем за пределы корабля без веской на то причины не стоило, иначе - жди беды. Откуда взялось такое поверье, никто не знал. Но эту примету знали все, и никто не знал того, кто бы ей не следовал.

Также плохой приметой считалось терять зонды. Это было еще и затратно, но главное - все это знали - как раз потерянный зонд и обнаружил Тот Самый Астероид. И если ты его не найдешь, то упустишь все. Упустишь удачу.

Примета, как всегда, была великолепна. Потому что если зонд все же удавалось найти и (конечно же!), ничего такого особенного он не обнаруживал - ничего удивительного, астероид ведь не потерян, раз уже найден?!

Если же он терялся окончательно… шахтеру оставалось только все оставшееся время рассказывать остальным, что, скорее всего, он упустил свой единственный шанс. Великий шанс. И даже давать координаты, где, скорее всего, прячется Тот Самый Астероид.

Конечно же, во всем этом был и практический смысл. Даже корпорации не могли снаряжать поисковики больше, чем четырьмя зондами, а у большинства “дикарей” от М.B. Mining было только по два-три. Так что потеря даже одного зонда была существенной. И обычно - его искали до последнего.

Поэтому Михась искал потерянный зонд уже второй день.

Зонды уходили далеко, на несколько тысяч километров, чтобы дать ему возможность правильно оценить обстановку вокруг. А у него была еще дополнительная причина искать свой зонд - его зонды сделали по особому заказу, по его личным чертежам, и они уходили дальше любых других.

Поэтому ему был нужен каждый.

Когда программа начиналась, на Земле считали, что в поясе чуть больше четырехсот тысяч астероидов. Сейчас их число приближалось к пяти сотням, и их все еще продолжали считать. Мелочевку в расчет не брали, хотя именно она могла создавать проблемы - никому не хотелось встретиться с камушком в лобовую. Вероятность была невелика, совсем мала, но все же она была. И было бы очень хорошо, чтобы в тот момент скафандр работал исправно, а где-нибудь неподалеку оказался хоть кто-нибудь, кто услышит аварийный маяк.