Андрей Колганов - Жернова истории - часть 1

Анализируя по памяти свой (стоит самокритично признать – не слишком-то удачный) разговор с Троцким, я вдруг уцепился за подозрительный факт. Чего это вдруг меня пробило сообщать Льву Давидовичу о провале консерваторов на декабрьских выборах? Нет, зачем нужно было подкинуть ему эту информацию, для меня было совершенно понятно. Но вот откуда я сам об этом узнал? Какие-то обрывки воспоминаний об электоральной неудаче консерваторов где-то в этот период времени в моей памяти могли сохраниться – допускаю. Исторической литературы я перелопатил за свою жизнь немало – спасибо родителям, историкам по профессии, привившим мне вкус к историческим изысканиям и научившим кое-чему в плане поиска и анализа источников. Но вот точную дату выборов и расклад голосов я уж наверняка не помнил! Точные даты вообще никогда не любил запоминать. Откуда же тогда все это всплыло в моей голове? В унаследованной памяти Осецкого этих сведений быть не могло – она вся была обращена в прошлое, в период до того, как его личность была оккупирована "вселенцем" (то есть мною).

А мои сообщения о неудачном ходе подготовки выступления Германской компартии? Опять-таки, многое можно было почерпнуть из прочитанной историко-партийной литературы, из мемуаров Виктора Сержа… Но вот о факте взлома шифров Коминтерна я вспомнить в принципе не мог, ибо совершенно точно могу сказать, что до попадания, более того – до самого разговора с Троцким, ничего не знал об этом!

Мама дорогая! Складывается впечатление, что моя голова, как только возникнет необходимость, получает непостижимым образом нечто вроде доступа в Интернет, и вытаскивает оттуда нужную информацию! А вывод отсюда следует не слишком располагающий к веселью: перенесся я сюда не случайно, не в результате природного катаклизма, и "некто", устроивший мое переселение сюда, еще и манипулирует моим сознанием. Пока я сумел обнаружить лишь подкачку памяти подходящими к случаю сведениями. А если этим не ограничивается, и происходит незаметное влияние на формирование самой линии моего поведения здесь?..

Вот это действительно называется – "попал", а не то, что однажды проснулся на незнакомой кровати в незнакомой комнате!

Впрочем, эта мысль не слишком надолго лишила меня способности к адекватному восприятию окружающей реальности. Вскоре она была сменена другой, пропитанной определенной толикой фатализма и здорового цинизма. Предположим, мной действительно манипулируют. Но если это делается таким образом, что невозможно отличить самостоятельно принимаемые решения от результатов манипулирования, то к чему тогда дергаться? Если уж я заметить этой манипуляции не могу, то уж как-то противиться ей – и подавно не сумею. Если мое поведение пока не вступает в конфликт с моим мироощущением, не вызывает протест моего внутреннего "я" — пусть все идет, как идет. А добавочная информация… Ну, так она-то уж лишней в любом случае не будет.

Знамо дело, крайне неприятно подозревать, что тебя, может быть, дергают за ниточки, или хотя бы аккуратно подталкивают в желаемом направлении. И это ощущение "собаки Павлова", у которой умело вызывают нужные рефлексы, довольно сильно отравляло мне настроение до самого конца дня. Ночью мне снилась какая-то гадость, я то и дело просыпался, и, в конце концов, встал задолго до звонка будильника. К счастью, наутро ночные кошмары не вспоминались даже какими-нибудь общими расплывчатыми впечатлениями, хотя некое тягостное ощущение все же осталось.

Чтобы избавиться от него, решаю пройтись до работы пешком, благо, что раннее пробуждение оставляло на это достаточно времени. Маршрут прогулки был избран простой – дохожу до площади Пречистенских ворот и сворачиваю на Пречистенский бульвар. Ну, и дальше иду по Бульварному кольцу то Трубной площади, сворачиваю на Неглинку, и топаю до Лубянской площади. А там и до Ильинских ворот рукой подать…

Дойдя до Никитских ворот и выйдя к началу Тверского бульвара, я обратил внимание на установленный здесь с месяц назад памятник К.А.Тимирязеву из прочного темно-серого камня. Он, надо сказать, почти ничем не изменился с моего времени… А впрочем, что ему меняться? Он же сейчас новенький, это в моем времени ему было под девяносто лет! Да, вот и запомнившегося мне небольшого скола на одном из ребер гранитного постамента сейчас нет. Памятник и тогда производил весьма неплохое впечатление, а сейчас он являет собой резкий контраст со спешно установленными в 1918–1919 годах гипсовыми скульптурами (большинство из которых было весьма сомнительных художественных достоинств) по плану монументальной пропаганды. Кажется, практически ни одна из них не дожила до конца нынешнего года.