Menshutin Andrey: Mars 88

полета. Пока обживались и обустраивались на

корабле, привыкали к нему, уже работающему, а

не стоящему в МИК или центре подготовки. Да и

повседневные эксперименты и исследования никто на

это время адаптации на борту не отменял, так что и

пролетел он практически незаметно.

Повседневные космические обязанности теперь

выполнялись в автоматическом и каком-то

даже «фоновом» режиме. Почти окончательно

разобравшись со всем кораблем, экипажа получил

немного времени заняться самим собой в целом и

каждым в отдельности.

19

Весь экипаж познакомился друг с другом месяца за

два до полета. Координатор был человек с фантазией

и любил не совсем стандартные методы и решения

огромного количества проблем и задач, постоянно

возникающих в многолетней подготовке к старту.

Именно он принял решение о том, что будущие

«Марсиане» будут готовиться в составе абсолютно

разных групп космонавтов. Во время привычной и

стандартной подготовки в Звездном городке и не

только в нем они никогда не пересекались и не могли

увидеть друг друга даже мельком.

Лететь долго, будет время поизучать каждого.

За полгода полета это желание усиливалось или

пропадало совсем. То собирались все вместе в одном

из отсеков: обсуждали свои космические дела и

обязанности, рассказывали смешные истории из той, прежней земной жизни. Смех и эмоции переполняли

корабль и возникало ощущение, что экипаж намного

больше, что их как минимум десяток, а не всего

четверо?

Но настроение менялось и неделями хотелось

побыть одному: просто после очередного дежурства

шел и ложился спать – и так дней пять подряд.

Выспавшись на целый месяц вперед, набрасывался

на книги – на борту их было, конечно, немного, всего около сорока. Но ведь их можно и перечитать

заново! Так что хватит до самого Марса. Нет, еще и

останется – читать тоже иногда надоедает.

20

Было несколько штук еще самых первых

персональных компьютеров, и на них можно было

играть в «Тетрис» или «Pac-man», но проходить все его

256 уровней желания не возникало. Игры заканчивались

обычно на пятом-шестом уровне. Время – хоть его в

космосе и намного больше, чем на Земле, но почему-то

настолько же больше и не хочется бесцельно тратить

его на эти самые компьютерные игрушки.

А лучшее средство от монотонности и однообразия

длительного перелета – сам этот перелет и есть. На

борту космического корабля работы всегда хватает

и всю её никогда не сделать, но делать надо, и чем

больше ты работаешь, тем сильнее меняется время: оно почти исчезает и становится незаметным.

Когда все это уже опробовано и уже больше не

помогает – остается самое последнее и, наверное, самое важное средство – другой человек.

-5-

Cветлана, закончив свои ритуальные дела

биологическом отсеке, полетела искать Андрея: что-то он давно не появлялся? Так: в центральном

нет, на камерах в межкорпусных коридорах тоже не

видно… в техническом своем отсеке, что ли, опять с

ненаглядным реактором обнимается?

Ну конечно, в техническом: Андрей сидел, пристегнувшись за рабочим столиком, и читал 21

толстую книгу. Это, конечно, лучше, чем любование

реактором.

Светка вместо привета спросила:

– Не скажете, как пройти в библиотеку?

– Ну… пару миллионов километров до Марса, а там

уж и до Земли недалеко – там эти самые библиотеки

на каждом углу есть… Заблудитесь по дороге – у

первого попавшегося гуманоида спросите, он Вам

что-нибудь покажет! – глядя поверх книги на Свету, выдал Андрей.

– Сам ты гуманоид… И что это за намеки: «что-

нибудь покажет»? Опять эротические фантазии и

пошлости на уме?

– Какие там фантазии и намеки… Откуда я

знаю, что он может тебе показать? Может, он тебе

«кузькину мать» покажет, – рассмеялся Андрей.

– Ладно, шалунишка местный, чего читаешь хоть?

– Да вот, что-то про Киплинга вспомнилось, решил

перечитать.

– В детство, что ли, впадаешь – «Маугли» решил

заново прочитать? – снова начала смеяться Света.

– Нет, на «Маугли» не тянет что-то. Я эту книгу, наверное, лет в 6-7 еще прочел. Мультфильм еще

был такой – вся страна, наверное, помнит. Фамилия

Киплинг и запомнилась… Ну, грешным делом думал, что он больше ничего и не писал. Попадалось потом –

что был военным корреспондентом в Африке во время