Николай Боков - Смута Новейшего Времени или Удивительные похождения Ивана Чмотанова

Тут всё и началось.

Навстречу трём испуганным милиционерам бросилась людская стоножка. Смертельно побледнели блюстители и побежали к огородам.

Председатель горсовета Члеников, промахиваясь дрожащим пальцем, звонил в воинскую часть.

— Кто это? Снегирёв? Ты-то мне и нужен. Пришли батальон черте-что в городе происходит.

— Не могу, — сказал Снегирёв, — в баню идём.

— Какая к чёрту баня?! Бунтуют у меня!

— Ну и что? — злорадно сказал Снегирёв. — Помнишь, я машину тёсу у тебя просил, ты мне что сказал? А?

— Снегирёв! Я жаловаться буду! Я до обкома дойду! Нет у меня тёсу!

— А у меня солдаты тоже люди.

— Снегирёв, пойми, нет у меня тёсу, нет!.. Ну, ладно, дам я тебе два кубометра!

С треском вылетела дверь в кабинете и сшибла Членикова на пол.

Из окон исполкома полетели стулья и пишущие машинки. Вследза ними, вздымая снежную пыль, попадали депутаты трудящихся. В пробежавших по переулку товарищей в нижнем белье с восторгом признали начальника милиции и первого секретаря горкома.

Рассеяв власть, жители бросились к магазинам. Ваня и Аркаша хохотали, любуясь упразднением порядка: стихия была друзьям по сердцу.

И вдруг толпу, мчавшую мимо похитителя головы, повело, и она замерла, уставившись на Ваню и Аркашу.

Оба смутились.

Город смотрел и видел бессмертные дорогие черты того, кто поднял Россию на дыбы.

— Он! — истерически закричала учительница начальных классов. — И щека перевязана, чтобы не схватили ищейки!

Буря оваций грянула на площади перед сельпо. Раздались крики: «Ильич с нами!».

— Аркаша, пора уходить.

— Затопчут Вань. Речь скажи для виду.

Ваня залез на пивную бочку. Говорить речи ему часто не приходилось, всего дважды в качестве последнего слова.

— Товарищи! — загремел его могучий голос. — Да, я воскрес. Пора навести порядок...

(«Картавь, картавь, Ванька, затопчут!» - шипел Аркаша).

...И мы наведём погядок. Наш габочий погядок. К чёгту милицию и пгокугатугу! Долой следственные ог'ганы! Мы можем жить без надсмотгщиков. И будем жить без них, дагмоедов.

— А вытрезвиловки закроем, Владимир Ильич?

— Конечно!

— А водка точно дешевле будет? — недоверчиво спросил мужик в шапке-ушанке.

— 50 копеек бутылка.

— Ура-а-а! — гремела площадь, спугивая галок и голубей.

Так в резолюции, составленной Аркашей, и записали.

К вечеру на ногах никто не стоял. Воспользовавшись новым положением дел, Ваня и Аркаша (теперь комиссар по иностранным делам) проникли в сберкассу и вышли с чемоданом купюр.

Неделю торжествовали. Ваня подписал множество декретов, один другого вольготнее. Трое местных интеллигентов подсунули декрет о свободе печати. Чмотанов подмахнул. «Голоколамская правда» вышла с новым названием «Ленинская правда», с огромным объявлением «Ильич с нами!» и большим портретом Вани Чмотанова.

Съели месячный запас продуктов. На Ваню легло бремя власти. Робкие, постучались к нему первые ходоки.

— Тово, Володимер Ильич, распорядились бы, чтоб пища была. Бедствуем мы немного. Хлеб сырой, консервы... Нельзя ли насчёт картофелю.

Ваня открыл партраспределитель и кормил город ещё неделю. Кончились табак и водка. Скыто начало зреть народное возмущение.

* * *

Тяжёлый бой измотал Слепцова и Глухих. Генералы равные по выучке, образованию и броневой мощи, не могли одолеть друг друга. В дивизиях нашлись герои, бросавшиеся под танки противника с гранатой.

Лес горел. Местное население ушло в партизаны. Москва молчала.

Генералы бросили в бой последние резервы.

* * *

Горечь и раздражение накапливались в Ванином сердце.

— Побеспокоил прах-то, вот он меня и бередит, — думал Чмотанов. — Кто же это мог быть? Раз с дырочкой - значит не Ленин, Дзержинский бы этого не допустил... Неизвестный вождь?

Остатки праха Ваня сунул в кожаный чемоданчик и, не предупредив охрану, ушёл из дому.

Чемоданчик жёг, оттягивал руку. Ваня вышел на торговую площадь. Ларьки, лабазы... Двое шагнули навстречу - в дрожащих руках зажаты смятые рублёвки, глаза бессмысленные:

— Третьим будешь?

«Не узнают... »

Ваня кивнул.

Пили из горлышка, нюхали корочку, отплёвывались. Ванины собутыльники ожили, стали веселее.

— Халтуришь? — осклабился один, тыча пальцем в чемодан.

— Раскрой, посмотрим, — гаркнул третий, протягивая лапищу к ручке.

— Идите вы к...! — Ваня подхватил чемоданчик и зашагал по незнакомой улице. Двое тащились сзади, грозились, улюлюкали.

Ваня сворачивал за углы, торопился и незаметно оказался в поле. Суковатые телеграфные столбы тянулись под гору, гудели провода. Двое не отставали. По твёрдому насту Ваня выбрался на косогор, спустился в балочку.