Додик - i 358e800aa955ab5d

- Как мне уехать в Москву на поезде? – я уже не утруждал себя формулировкой четких вопросов. Система могла интерпретировать и вполне бессвязные фразы. Вместо старой надписи, указывающей время работы, на стекле кассы появилось следующее:

«Поезд Москва-Лхаса. Через десять минут, пятая платформа, десятый вагон. Двадцать тысяч рублей проводнику».

- Коррупция даже в поездах?

«Да»

Проводник оказалась женщиной. Посмотрев по сторонам, она сложила деньги во внутренний карман темно-синего пиджака и отвела меня к моему месту. Тут я впервые увидел своих попутчиков. Пора отпусков уже кончилась, и вагоны были полупусты. В моем отделении и вовсе было всего два человека. Наверное, эти типы уже наскучили друг другу. Новый собеседник должен оказаться для них хорошей новостью.

- Ну, вот и пополнение, - монотонно сказал один из них. Это был физически крепкий парень лет двадцати с крайне не выразительным лицом. Я подумал, что он бывший спортсмен. Люди с такой внешностью в детстве часто не отличаются сообразительностью, зато опережают сверстников по физическому развитию. Ребенку в любом случае нужно направить себя в какое-нибудь русло, в котором он сможет иметь успех и чувствовать себя комфортно. Для такого типа людей этой стезей становится спортивная секция. И все бы хорошо, но потом, когда они взрослеют, они бросают свой спорт. Потому что успех в нем достигается не развлечениями и играми, как это было в начальной школе, а направленными усилиями и постоянством желаний, к чему такие люди не привыкли. В итоге, мы имеем целый класс мужчин, которым школа смогла дать только тройки в аттестате и умение выпилить табурет. До армии они радуются жизни и гуляют с «пацанами», а через несколько лет после нее находят себе вторую половинку, понемногу начинаю пить и вспоминать об ушедшей молодости. Иногда чувствуют себя счастливыми, иногда – нет. Отличительно чертой их мировоззрения является убеждение в простоте устройства мира. Такие люди не любят глубоко мыслить и выходить за рамки привычной обыденности.

- Будем знакомы. Олег, – почему-то несколько надменно сказал этот «человек-табурет».

- Григорий, - подхватил вслед за ним рядом сидящий мужчина лет сорока, сухощавый, с легкой проседью.

- Игнат, - представился я, положил свою рюкзак на полку и сел. Легко и свободно общаться с незнакомыми людьми у меня никогда не получалось. Повисла неловкая пауза.

- Ну что, Игнат, давай по одной – с натянутым дружелюбием сказал Олег. Он начал своими крепкими округлыми пальцами выкручивать пробку у большой бутылки с пивом. На откидном столике стояло несколько больших пластиковых стаканов. По таким пролетарий обычно разливает алкоголь из «пэтов», когда собирается посидеть с друзьями на лавочке.

- Я не знаю, наверное, не надо, - растерялся я.

- Как это не надо? Что же еще в поезде мужикам делать? Тут все выпивают. Так и разговор быстрее склеится, - не сдавался Олег.

Не то, чтобы я совсем не пил. Нет. Дело в том, что в любую секунду могло произойти что-нибудь важное, а трезвость в момент принятия серьезного решения нужна всегда. Поэтому я продолжил отказываться.

- Нет, я не хочу. Как-то не любитель я всего этого, - оправдывался я.

- Да я так-то тоже не сильно. Это же дело такое… - Олег сделал неопределенный жест руками, словно хотел объяснить то, что нельзя выразить словами. – Давай сделаем так: я налью тебе, и пускай стоит. Для вида, - он наполнил стакан, не дождавшись ответа. - Не буду же я в одиночку сидеть?

- Хорошо, если только для вида, - сказал я, хотя моего согласия и не спрашивали. Прошло какое-то время.

- Слушай, всё же, я так не могу, - сказал Олег, подняв свой стакан. – Не по-человечески как-то. Ты если не пьешь, так хоть пригуби чуть-чуть, чисто за компанию. Давай, - я был загнан в угол его настойчивостью и уже потянулся за своим пивом, но был спасен. - Давай, за это, за жизнь!

- А что для тебя жизнь? – вовремя вмешался в разговор Григорий.

- Опять ты свою байду философскую начал? – похоже, Олега не слишком обрадовал этот вопрос. – Опять про жизнь рассуждать? С филфака он, - Олег отвлекся, и мне удалось избежать стакана с дешевой едкой жидкостью, замаскированной под благородный ячменный напиток. - Я, может, еще больше тебя знаю, - продолжил он. - Жизнь – это когда что-то делаешь, ищешь себе занятие, заводишь жену, детей…

- А потом? – Григорий брезгливо покосился на пиво.

- А потом растишь их, в этом она и заключается, - отозвался Олег.

- А когда они выросли, тогда что делать? – было похоже, будто бы Григория задели за живое.