Неизвестно - Попов

28 апреля 1976 г.

В редакции жизнь бьет ключом. Макаенок отклонил роман Герчика об онкологах. Собственно, ему посоветовали отклонить в ЦК — Кузьмин и Машеров... Причина: роман слишком очевидно привязан к Минску, прототипы легко

узнаются, Александров выведен ангелом, на самом же деле он... ну, не совсем порядочный человек.

После этого, когда я болел, Рудов выступил на партийном собрании и облил меня, а заодно и Савеличева, непристойной, отвратительной грязью. И чего только не наговорил, бог ты мой! Повторять тошно. И все ложь, ложь, ложь. Вообще- то случай смешной — я давал Рудову рекомендацию, когда тот вступал в Союз, я ратовал за него и в комиссии, и на заседании президиума, и вот на тебе!.. Должно быть, и правда ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Белошеев хлопочет о наградах в связи со своим 60-летием. Я подписал ходатайство о награждении его Почетной грамотой Союза журналистов СССР. Здешний, минский Союз журналистов хочет хлопотать о присвоении ему, Белошееву, звания заслуженного работника культуры Белоруссии. Но — хлопотать через Макаенка. А последний настроен скептически: «Я сам еще не имею этого звания...»

Переписку Твардовского и Исаковского все же будем печатать. Листов пять-шесть даст «Дружба народов», в 7, 8 и 9-м номерах. С 8-го номера начнем печатать и мы, в «Немане». Полностью. Все двенадцать авторских листов.

Что ж, лучше поздно, чем никогда.

5 мая 1976 г.

Снова о «тургеневке»...

Приходит Дмитрий Павлович Мороз, минский книголюб, и сообщает, что в букинистическом магазине начали мелькать книги со штампом тургеневской библиотеки. Он сам видел четыре тома «Великой смуты» Деникина и «Жизнь

Николая Второго» — обе изданы в Париже в начале двадцатых годов. Я тут же снял трубку и позвонил Эдуарду Николаевичу, директору «ленинки».

— Книги из нашей библиотеки к букинистам попасть не могли, — сказал он убежденно. — Имейте в виду, что на всех наших книгах кроме штампа тургеневской стоит штамп и нашей библиотеки. Один чудак понес было сдавать уворованные книги, так попался, и его судили. Утечка могла произойти еще в то время, когда эти книги только привезли и свалили в Доме правительства. Некоторое время они лежали неучтенными, и их могли растаскивать кому не лень. Скорее всего, вот эти книги и попадают сейчас в букинистический магазин. А мы что ж... Мы продолжаем изымать помаленьку.

— И сколько же изъяли? — спрашиваю.

— На сегодняшний день уже две с половиной тысячи! — почти радостно произносит Эдуард Николаевич.

Я говорю, что надо бы связаться с букинистами и попросить их «тургеневские» книги покупать, но не продавать кому попало — оставлять для той же «ленинки». Эдуард Николаевич пообещал это сделать, то есть связаться и попросить, — и сделать безотлагательно.

1 сентября 1976 г.

Из передовой «Правды» за 31 августа с. г.:

«Важнейшая черта ленинского стиля работы — высокая требовательность к себе и другим, творческая неудовлетворенность достигнутым. Как бы ни были велики успехи в строительстве нового общества, партия сосредоточивает внимание на очередных проблемах, на недостатках и трудностях, которые надо преодолеть. По мере роста масштабов и сложности решаемых задач, отмечалось на ХХ съезде КПСС, строгий, критический подход ко всем делам приобретает особое значение».

Сколько у нас говорится и пишется правильных слов! А на деле... на деле все наоборот. Вот и эта передовая... Как можно сосредоточить внимание на недостатках и трудностях, когда мы всячески замалчиваем эти недостатки и трудности? В прошлом году, говорят, в России была страшная засуха... А в газетах об этой засухе ни слова! Хуже того, некто NN объявил девятую пятилетку лучшей из пятилеток... Весной в магазинах хоть шаром покати — ни яиц, ни мяса, с молоком и то перебои... А мы знай трубим: «Лучшая из пятилеток!.. Все хорошо, лучше некуда!..»

И эта ленинская черта... Ленин требовал гласности. Не замазывать глупости, промахи, недостатки, а открыто и честно говорить о них народу, — вот его требование. Увы, мы похоронили его и предали забвению.

17 сентября 1976 г.

История с перепиской двух поэтов не кончилась, как мы ожидали. Журнал «Дружба народов» опубликовал в трех номерах (7, 8 и 9) большую часть. Причем самую интересную часть. По сути дела журнал снял сливки, оставив обрат. Но Марии Илларионовне этого показалось мало. Она в претензии к «Неману». Почему не сдержал обещания и не печатает всю переписку, как в свое время договаривались.