shura - Рудазов А

Вообще, я недооценивал этого остроухого. Мне следовало догадаться, что охоту на ренегатов всяким слабакам не поручают. Вон — я уже тяжело ранен, а этот даже не запыхался.

И ведь при нем еще и двое подручных! Они пока что даже не шевелятся, но со счетов их сбрасывать не стоит. Вряд ли Джемулан привел с собой пару зрителей на чисто поржать.

Только я об этом подумал, как они саданули меня с двух сторон. Энгах-человек выстрелил из какого-то бластера, энгах-монстр — шваркнул электроразрядом. То ли волшебство, то ли он сам по себе типа электрического угря.

Я завертелся юлой, пытаясь дотянуться хотя бы до одного. Тщетно. Ребятки оказались бойцами высочайшего класса. Человек прыгал и кувыркался с такой скоростью, что мог бы сделать честь и яцхену, а монстр просто не подпускал меня, каждый раз успевая шарахнуть молнией. Он бил с четырех рук сразу, остерегаясь лишь задеть товарищей. А ведь мне еще и постоянно приходилось следить за спиной — не подпускать Джемулана с его чудо-мечом.

Черт. Черт, черт, черт. По отдельности я одолел бы любого из этих троих. Но в команде... стоит мне прыгнуть на одного, как двое других немедленно меня отшвыривают. Я почти дотянулся хвостом до человека — и только для того, чтобы клинок Джемулана отсек мое жало на хрен. Ох, как же это больно... И рана в груди изрядно затрудняет движение...

— Вы все козлы!!! — бешено прохрипел я.

Я недооценил их. Черт, как же сильно я их недооценил...

Решив на время отступить и залечить раны, я сиганул в сторону, оттолкнулся от земли, резко расправил крылья и начал подниматься в воздух. Вверх, вверх, вверх — подальше от Джемулана с его мечом. Электрический монстр тоже бьет на относительно небольшое расстояние. Остается парень с бластером, но вот как раз его атаки мне почти не страшны. Только хитин кое-где размяк — точно оплавился.

Но он даже и не думал стрелять. Оба подручных Джемулана отодвинулись в сторону, а тот... размахнулся мечом.

Вот этого я совсем не ожидал! Лезвие чудо-меча вытянулось метров на сорок — Джемулан легко крутанул его, и этот блистающий смерч со всего размаху обрушился на взлетающего ввысь яцхена. Обрушился — и разрезал пополам.

Моя нижняя половина бесславно полетела к земле. Верхняя задергалась, затрепыхалась на одном месте, кое-как размахивая крыльями, — и тут же получила несколько выстрелов из бластера. Меткий стрелок бил аккурат по крыльям, разрывая на хрен перепонку.

Я потерял равновесие и начал снижаться... ниже... ниже. ..ив меня ударила молния. На этот раз — страшной силы, с четырех рук сразу. Правильно, здесь-то этот урод никого не заденет...

Обливаясь кровью, почти теряя сознание от боли, я со всего размаху шлепнулся на землю. Чуть поодаль валялись мои ноги, изорванные крылья болтались никчемными тряпками, а хитин густо покрылся ранами и ожогами.

Над лесом взошла луна, заливая поляну мертвенно-белым светом. Джемулан и двое остальных подошли поближе. Они больше не стреляли — только молча таращились, как перед ними корчится изуродованный яцхен. Вот ведь гнусные твари!

А я тем временем регенерировал. Худо-бедно, но мои ткани потихоньку восстанавливались. Жаль только, что для полного выздоровления понадобится минимум два дня — очень уж жестко меня потрепало. Сейчас я даже пошевелиться толком не могу — только пальцы сами собой дергаются, как ножки сенокосца.

Энгахи начали проявлять нетерпение. Джемулан; по-прежнему смотрел как зачарованный, но вот чело-; век и монстр — интересно, как их зовут? — отошли в сторону и теперь беседовали о чем-то своем. Время от времени они поглядывали на Джемулана — мол, долго, еще?

— Да добей ты его! — прорычал наконец энгах-монстр. — Что нам здесь, до завтра торчать?

— Еще минуточку, — попросил Джемулан. — Вы можете идти, если хотите.

— Нет уж, нам велено убедиться, что дело закончено, — возразил энгах-человек, целясь в меня из бластера. — Если ты не заканчиваешь, я сам закончу.

— Не надо, — поднял меч Джемулан. — Я хочу сделать это сам.

— Как скажешь.

Джемулан размахнулся, собираясь всадить клинок! мне в голову. Мы с сидом встретились взглядами — и я не увидел в его глазах ничего. Ни радости, ни самодовольства, ни жажды убийства. Он смотрел с предельным равнодушием — так коллекционер смотрит на очередную бабочку, которую наколол на булавку.

И вместе с тем двигался он нарочито медленно, явно оттягивая последний момент.

— Какого хрена ты тянешь?! — прохрипел я, чувствуя, как в груди копится злость.