Марк Марциал - Эпиграммы

О чудесах пирамид пусть молчит Мемфис иноземный,

Ты, ассириец, оставь свой воспевать Вавилон;

Тривии храмом пускай иониец не хвалится нежный,

Пусть и алтарь из рогов Делос забудет теперь;

5 Пусть и карийцы свой Мавзолей, висящий в эфире,

Меры не зная хвалам, не превозносят до звезд.

Сооружения все перед цезарским амфитеатром

Меркнут, и только его пусть величает молва.

4

Здесь, где лучистый колосс видит звезды небесные ближе,

Где на дороге самой тянутся кверху леса,

Дикого прежде царя сверкал дворец ненавистный,

И во всем Риме один этот лишь дом уцелел.

5 Здесь, где у всех на глазах величавого амфитеатра

Сооруженье идет, были Нерона пруды.

Здесь, где дивимся мы все так быстро воздвигнутым термам,

На поле гордом теперь жалких не видно домов.

Там, где далекую сень простирает Клавдиев портик,

10 Крайнее прежде крыло царского было дворца.

Рим возродился опять: под твоим покровительством, Цезарь,

То, чем владел господин, тешит отныне народ.

5

Есть ли столь дальний народ и племя столь дикое, Цезарь,

Чтобы от них не пришел зритель в столицу твою?

Вот и родопский идет земледелец с Орфеева Гема,

Вот появился сармат, вскормленный кровью коней;

5 Тот, кто воду берет из истоков, им найденных, Нила;

Кто на пределах земли у Океана живет;

Поторопился араб, поспешили явиться сабеи,

И киликийцев родным здесь благовоньем кропят.

Вон и сикамбры пришли с волосами, завитыми в узел,

10 И эфиопы с иной, мелкой, завивкой волос.

Разно звучат языки племен, но все в один голос

Провозглашают тебя, Цезарь, отчизны отцом.

6

Злобных смутьянов толпа, враждебная жизни спокойной,

Что донимала всегда жалких богатых людей,

Цирку была отдана, но мала для виновных арена:

Сослан доносчик, куда сам он народ отправлял.

5 В ссылку доносчик идет, из столицы Авзонии изгнан:

Это нам надо причесть также к подаркам вождя.

7

Верьте тому, что с быком диктейским сошлась Пасифая:

Древняя ныне сбылась сказка у нас на глазах.

Пусть не дивится себе старина глубокая, Цезарь:

Все, что преданье поет, есть на арене твоей.

Служит воинственный Марс тебе в необорном доспехе,

Цезарь, но мало того: служит Венера сама.

О поражении льва в обширной долине Немеи,

О Геркулесовом встарь подвиге пела молва.

Пусть замолчит стародавняя быль: такое же чудо,

Цезарь, ты дал совершить ныне и женской руке.

8

Как Прометей, ко скале прикованный некогда скифской,

Грудью своей без конца алчную птицу кормил,

Так и утробу свою каледонскому отдал медведю,

Не на поддельном кресте голый Лавреол вися.

5 Жить продолжали еще его члены, залитые кровью,

Хоть и на теле нигде не было тела уже.

Кару понес наконец он должную: то ли отцу он,

То ль господину пронзил горло преступно мечом,

То ли, безумец, украл потаенное золото храмов,

10 То ли к тебе он, о Рим, факел жестокий поднес.

Этот злодей превзошел преступления древних сказаний,

И театральный сюжет в казнь обратился его.

9

Ты, раздираемый здесь на арене луканским медведем,

Как ты хотел бы, Дедал, крыльями вновь обладать!

Заполонивший собой целиком твою, Цезарь, арену,

На неожиданный бой ринулся вдруг носорог.

Голову низко нагнув, разгорелся он яростью страшной!

О, что за бык, коль ему бык только чучелом был!

Ранил предательски лев вожака коварною пастью,

Руки привычные в кровь дерзко посмев разодрать.

Но за проступок такой понес он должную кару:

Прежде не знавший бича, ныне узнал он копье.

5 Должен каким же быть нрав у людей при правителе нашем,

Если и норов зверей может он властно смягчать.

Быстро катался медведь кувырком по кровавой арене,

Но уж не смог убежать, в птичьем увязнув клею.

Можно отбросить теперь железо блестящих рогатин

И, замахнувшись, метать больше не надо копья.

5 Может добычу настичь охотник в воздушном пространстве,

Если угодно ему зверя, как птицу, ловить.

В ожесточенной игре, в честь Дианы Цезарем данной,

Бок супоросой свинье метким пронзили копьем,

И поросенок прыгнул из раны матери жалкой…

Злая Луцина, и ты родами это сочтешь?

5 Насмерть хотелось бы ей пронзенной быть множеством лезвий,