Неизвестно - Якушев Люди на корточках

А потом солнце еще чуть-чуть опустилось, пригасло, пейзаж побледнел, исчез огненный ореол вокруг карликов, и Олег Петрович вдруг увидел, что это всего-навсего утомленные тренировкой пацаны плетутся домой, гордо влача на себе хоккейную амуницию, которая им велика, потому что, ясное дело, не напасешься ледовых доспехов на каждую соплю.

Олег Петрович пошатнулся, схватился за грудь. Стук сердца слышался даже через пальто. Голова кружилась.

“Боже! Мистика, бред... Я схожу с ума! нет, этого положительно ничего не может быть. Ничего. Все это — галлюцинации. Я перетомился, и мне померещилось... театр, пиджак...”

Он заглянул в вырез пальто. Пиджак был там. Олег Петрович беззвучно заплакал.

18.

— Эй, корифан! — заорал Бутус, взбираясь на кучу кирпича. — Следи сюда! Будешь судья!

Его расхристанную фигуру овевал ледяной ветер. Бутус его не замечал. Размахивая для равновесия длинными руками, он гордо реял над ландшафтом, похожий на страшную, побитую паршой птицу.

Странник внимательно фиксировал происходящее, по-прежнему ничего не понимая. Часа три уже они шатались втроем по поселку, педантично обходя киоск за киоском, и в каждом брали литр. Продавцы уже знали странника в лицо и сочувственно подмигивали. Оба новых приятеля его набрались до зверства, оскорбляли прохожих, падали в грязь и произносили множество слов, не содержащих ровно никакой информации. Поскольку остальные люди в поселке вели себя иначе, у странника составилось твердое убеждение, что плевки, валяние по земле и загадочные речи прямо способствуют его поискам, и терпеливо ждал. Наконец они очутились на заброшенной стройке, уже за городской чертой, где Бутусу вдруг захотелось возобновить старый свой спор с Елдой о сравнительной анатомии. Ему отчего-то показалось, что такой авторитетный мужик, как странник, непременно вынесет решение в его пользу, и вечный конкурент будет посрамлен.

—Кого на...! —молодецки заорал сообразительный Елда и в два прыжка вознесся на пъедестал. Он тоже не сомневался.

Оба конкурента, оборотясь к страннику и держа из последних сил баланс, доверчиво распахнули свои брюки и решительно, даже яростно извлекли предмет соревнования. В их мутных глазах нарисовались восторг и надежда сирых, уповающих не на земной, а на иной, высший суд. Странник же безмолствовал, как бы вникая.

Облака раздвинулись, обнажив багровое солнце и тревожные лиловые небеса. Картина выходила сильная, а по обилию обнаженной натуры так и вовсе почти античная, и наверное художник Карпухин дорого бы дал за подобный сюжет. Но, увы, быть в нужно месте в нужный час —совершенно особый дар, и редко кому удается выдержать все параметры.

Время шло, странник по-прежнему молчал, анатомия стыла на ветру, и Бутус с Елдою, отчаявшиеся дождаться высочайшего суда, принялись, по обыкновению, перебрехиваться и подначивать друг друга.

Тут-то и увидел возвращавшийся домой Олег Петрович. Еще не успевший переварить карликов, Стеблицкий был сражен окончательно. Вид злейших врагов, грязных, синекожих, да еще и с обнаженными гениталиями повергал в шок. Олег Петрович застыл, задрав голову и раскрыв рот, и оставался в таком положении, пока его не заметили.

— Вот твой кент, Санек! --- истошно завопил Бутус (он почему-то решил для себя, что странник носит имя Санек) и кубарем скатился с кирпичей.

Елда, несколько разочарованный тем, как ловко Бутус уклонился от неизбежного проигрыша, спрыгнул следом, утешая себя предвкушением потехи.

В следующую секунду все трое бежали вниз по склону холма. Олег Петрович закрыл рот, повернулся и тоже побежал. Ужас взорвался в его груди как граната. Ноги обмякли и отказывали, а спасительный дом никак не хотел приближаться. Краем глаза Стеблицкий видел на светлой полоске неба далекий призрачный самолет, тянущий за собой ровную

нитку инверсии, и поразился ему до боли: “Как может кто-то летать сейчас в самолетах -когда мне так плохо?!”

Его настигали. Ничто, кажется, не могло уже предотвратить расправы, только чудо. А Стеблицкий позабыл, что умеет творить чудеса. И все-таки чудо свершилось.

Первым почуял опасность философ Елда. Сквозь хмельной туман он таки углядел, что со стороны поселка наперерез им мчится довольно многочисленная толпа. Умерив бег, Елда призадумался. Толпа приближалась с угрожающей быстротой. По снежной целине за ней тянулся широкий грязный след, будто там прошлись бульдозером.

Некоторые лица, смуглые, подсиненные разбойничьей щетиной, показались Елде знакомыми. И точно —это были южане, владельцы коммерческих киосков. Впрочем, смахивало на то, что здесь собралась вся диаспора. Многие были вооружены ломиками. Бежали молча и споро, с беспощадной искрой в глазах.