Валерий Хаит - Доля шутки

Как-то в одном одесском интеллигентном доме я услышал во время застолья: «Передайте, пожалуйста, хрон».

Сосед мне говорит: «Это они слова „хрен” стесняются». Я тут же вспомнил, что читал, кажется, у Бориса Ласкина, про учительницу, которая страшно стеснялась слова «бюст» и говорила детям: «У нас в кабинете литературы стоит чучело Пушкина»…

Вот еще типично одесская история.

Когда в городе решили открыть художественное училище, думали присвоить ему имя знаменитого художника Костанди. Власти заупрямились:

— Какой Костанди? Он же грек? Что, у нас своих нет?

В результате в Одессе появилось художественное училище имени Грекова…

Местный ловелас. Большой мастер своего дела. Когда ему нравилась какая-нибудь незнакомая дама, он подходил к ней и спрашивал:

— Скажите, а вот кроме меня в вас еще кто-нибудь влюблен?

Та, конечно, млела, а он продолжал:

— Простите, а как вы относитесь к институту аперитива?..

Ну как тут устоять?..

У них были нежнейшие отношения. Многие вообще называли их идеальной парой. При этом он считал ее безнадежной дурой, а она его — законченным идиотом…

Пациент в кресле у стоматолога. Врач, молодая женщина, увлеченно работает. К уху прижата телефонная трубка.

— Мама, ну я тебя умоляю, я все поняла. Да-да, я сделаю так, как ты просишь… Ну мама! Я же говорю тебе — я все поняла. Да! Да! Так, мама, я больше не могу с тобой говорить — я же леплю…

В следующий визит. Только что вырван зуб. Врач пытается остановить кровь. Трубка в том же положении.

— Мама, сколько можно! Да, я куплю сыр. И белье в стирку отдам. Ну хватит, мне нужно работать. Ну мама!.. Хорошо! Хорошо! Мама, оставь меня в покое! У меня же руки по локоть в крови!..

Пациент думает: вчера она была скульптором, сегодня — палачом… И это все мама…

Вопрос:

Может ли избранный народ быть переизбранным на второй срок?

В октябре съездили в гости к сыну. Посетили друзей — лучший дом в Москве. Сидим, выпиваем, закусываем. Хозяйка — прекрасная кулинарка, так что задача — все попробовать. Тем более что мы здесь не впервые. Говорю хозяйке: «А это у вас что?» Она мне на ухо шепотом: «Вы знаете, это я вам не советую…». Я тут же озвучил. Имел успех…

Возглас:

— Сольемся в экстэзи!

Женщина звонит своей дочке, хочет задать ей какой-то деликатный вопрос. Начинает издалека:

— Ты же знаешь, я человек интеллигентный, а вот папа интересуется…

Нет, Одесса — по-прежнему Одесса. Что бы о ней ни говорили. Вот новые таблички в микроавтобусах.

Первая:

«Землю — крестьянам!

Фабрики — рабочим!

Деньги — водителю!»

И еще:

«Кричите свою остановку так, как будто вы ее уже проехали!..»

Игорь Божко принес.

Молодая девушка заходит в фирменный магазин «Канцтовары», в отдел открыток. А там большой выбор юбилейных-поздравительных с разными круглыми датами. Спрашивает:

— У вас к восьмидесятилетию нет? Мне для дедушки.

— Были, но как раз сейчас нету…

И видя, что она очень огорчилась:

— А вы возьмите две с сорокалетием…

Мужчина решил побывать в квартире, где он много лет жил до своего отъезда за рубеж. Звонит своей старенькой соседке, заходит:

— Здравствуйте, вы меня не узнаете?

— Ну что вы! Вы совершенно не изменились!.. Но я вас не помню…

Доверительный разговор. Слышу:

— И затем первый поцелуй… Чистый, как слеза ребенка невинной девушки…

Некоторые пьют, чтобы заглушить голос совести. Отсюда можно сделать вывод, что N. — самый совестливый человек из всех, кого я знаю.

Марианна Гончарова прислала. «Вот, — пишет, — про мою маму. Пришла она в салон. Говорит:

— Люся, подстригите меня так, чтобы я выглядела на двадцать лет.

Люся, с улыбкой:

— А почему не на восемнадцать?

— Ну что вы, Люся! Я ставлю перед собой только реальные цели…»

Подвал дома на Молдаванке. Надпись: «Пункт приема посуды». Ниже табличка «Открыто», и тут же — «Open».

Действительно, а вдруг какому-нибудь англичанину не хватит на опохмелку и он придет сдавать бутылки.

После моего концерта подходит пожилой мужчина. «Вот, послушайте, вам понравится. Лет тридцать назад было. Помню, наша соседка выбегает на галерею и кричит:

— Включите телевизор! Там этот… Утесов поет!.. Это же второй Магомаев!..»

— Ты говоришь: Лесков, Зощенко… Да они даже фамилий таких никогда не слышали!