Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

И не только потому, что они до основания и с особой без­жалостностью перепахивают устоявшиеся жизненные струк­туры. Но и потому, что в обстановке тотального слома при­вычных устоев, когда события опережают способность лю­дей разобраться в них и принять разумные решения, — в этих условиях уголовщине, как никогда, легко, удобно и выгодно рядиться в личину героев. Вчера — боевик, налет­чик, бандит и мошенник, дешевое «мясо» на службе у поли­тических демагогов, а завтра, погарцевав в зареве пожарищ, поласкав свои звериные инстинкты, оказаться в рядах «бор­цов за счастье человечества»... «Революция рождается в зло­бе, — писал Михаил Пришвин, — ...Революция — это сжа­тый воздух, это ветер, в котором мчатся души покойников: впереди мчится он, дух злобы к настоящему, а позади за ним мчатся души покойников. Покой и покойники, цветы на мо­гилах и теплое солнышко, и запах трупа в цветах гиацинта».

Насильственные революции — это кровь на розах слад­ких иллюзий.

Живые мертвым закрывают веки, Чтобы мертвые живым открыли их.

Г. Поженян

Глава шестая

«ВЫ СЕЕТЕ ФАШИЗМ...»

Разрушь — и наступит радостное упоение местью. Отни­ми — и насытишься справедливостью. Убей — и тебя напол­нит чувство силы и превосходства над другими.

Автор

Потрясает своим мужеством и прозорливо­стью письмо гениального ученого, лауреата Нобелевской премии, академика Ивана Павлова, направленное в декабре 1934 года правительству СССР. Он писал:

«Вы напрасно верите в мировую революцию. Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фа­шизм. До вашей революции фашизма не было. Ведь только политическим младенцам Временного правительства было мало даже двух ваших репетиций перед Вашим Октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не жела­ют видеть у себя то, что было и есть у нас, и, конечно, во­время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы, — террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему?»

И верно, разве это не видно всякому зрячему?

Сошлюсь и на более поздний документ. 20 декабря 1957 го­да председатель КГБ Серов пишет в ЦК записку об антисо­ветских настроениях крупнейшего ученого XX столетия, тоже Нобелевского лауреата Льва Давидовича Ландау. Серов доносит: КГБ «располагает сообщениями многих агентов из его окружения и данными оперативной техники», что Ландау называет систему, установленную после октября 1917 года, «фашистской», а руководителей государства — «преступни­ками». 30 ноября 1956 года во время венгерских событий Ландау, характеризуя руководство государством, говорил: «Ну, как можно верить этому? Кому, палачам верить? Вооб­ще это позорно... Палачи же, гнусные палачи».

В разговоре с харьковским ученым Лифшицем, продолжа­ет Серов, Ландау говорил, что с октября 1917 года «формиро­валось фашистское государство... Это была идея создания фашистского государства». 12 января 1957 года в беседе со своим коллегой Шальниковым Ландау сказал: «Наша систе­ма совершенно определенно есть фашистская система, и она такой осталась, и измениться так просто не может».

В беседе с ученым Мейманом Ландау заявил: «То, что Ленин был первым фашистом, — это ясно».

Великие ученые пришли к этому выводу, не зная и сотой доли той информации, которая доступна нам сегодня.

1

«Гимном рабочего класса отныне будет песня ненависти и мести», — писала газета «Правда» 31 августа 1918 года, повторяя слова Ф. Дзержинского, гласящие, что большевики призваны историей направлять и руководить ненавистью и местью.

Вскорости после смерти Ленина (1924) у Кремлевской стены начали рыть котлован под мавзолей усопшему. Боль­шевики не захотели предать его земле по-христиански, а предпочли языческий ритуал, исходя из политической зада­чи, чтобы все смогли «насладиться» зрелищем «великого вождя», хотя и мертвого. В январе 1924 года стужа была не­имоверная. Дробили землю ломами, пробив ненароком за­мерзшую канализационную трубу. Весной она оттаяла и за­лила мавзолей нечистотами. Узнав об этом, Патриарх Тихон сказал: «По мощам и елей», то есть по заслугам и награда.

В России до сих пор спорят об очевидном: убирать Лени­на из мавзолея или нет, считать его автором счастья на всей планете или нет, сохранять его изображения в тысячах брон­зовых уродов на городских площадях и прочих местах Рос­сии или нет.