Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

После Фороса я вернулся к Горбачеву— так велела со­весть. Но снова получил щелчки по носу. У меня есть способ­ность становиться выше житейских интриг и политических мелочей. Но при каких-то общественных и личных обсто­ятельствах эта способность оборачивается и недоброй своей стороной — неоправданными метаниями, предоставляет воз­можность другим не считаться с тобой, пнуть в твое самолю­бие и походя обидеть. Так получилось и со мной.

Михаил Сергеевич — человек образованный, что для его бывшего политбюровского окружения было далеко не нор­мой. Естественно, что после войны, когда страна испытывала сильнейший кадровый голод, двери наверх перед многими распахивались достаточно широко (я знаю это по себе). При­выкший работать, несомненно увлеченный открывавшимися перспективами, Горбачев, надо полагать, справлялся с теми задачами, которые ему приходилось решать на Ставрополье.

На всех этапах партийной карьеры ему сильно помог — и в продвижении вплоть до самого верха, и в обретении того образа, который закрепился за ним, — интенсивно нарастав­ший интеллектуальный разрыв между высшей партийной номенклатурой и наиболее образованной частью общества. В верхних эшелонах партийного и государственного управ­ления традиционно оставалась низкая мобильность «вож­дей» всех рангов, а со временем эта система совсем закосте­нела. Секретари обкомов и ЦК, министры и их заместители, а вслед за ними и многие руководители среднего звена сиде­ли в одних и тех же креслах уже не годами, а десятилетиями, а то и пожизненно.

В чем тут беда? Это были не просто старые и больные лю­ди, фактически не способные на каком-то этапе жизни рабо­тать в полную силу. Они, будучи руководителями наивысше­го ранга, имели, за редким исключением, крайне скромное образование. Как правило, сельскохозяйственное или техни­ческое, причем полученное очень давно, но не правовое, не экономическое, не гуманитарное. На фоне тогдашней вер­хушки Михаил Сергеевич действительно олицетворял собой энергию и образованность. И выиграл он соревнование не с подобными себе, а с людьми другого поколения. Это в значи­тельной мере объясняет, почему так быстро и легко родилась в середине 1980-х годов «легенда Горбачева».

Что же касается событий на первом этапе Реформации, то они тоже весьма противоречивы, как и сам Горбачев. Одна линия — андроповская, то есть завинчивание гаек, укрепле­ние дисциплины через разные запреты. Наиболее убежден­ными ее представителями, хотя и в разной степени, были Ли­гачев, Крючков, Никонов, Воротников, Соломенцев, Долгих. Уже в мае 1985 года вышло Постановление Совета Минист­ров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». Оно привело к тяжелым экономическим потерям, росту наркомании и увеличению са­могоноварения и пьянства. Первый практический сигнал об­ществу от новой власти оказался разочаровывающим.

Я знаю этот вопрос не понаслышке. В свое время, еще до канадского периода моей жизни, где-то в шестидесятых го­дах, я оказался руководителем рабочей группы ЦК по подго­товке проекта постановления Политбюро по борьбе с алкого­лизмом. Дискуссии по этому поводу были очень острыми. Наша группа предложила постепенно сокращать производст­во низких сортов водки, но одновременно увеличивать про­изводство коньяков, вин высшего качества и безалкогольных напитков. Намечалось увеличение производства пива, для чего планировалась закупка оборудования за рубежом. По­литбюро ЦК приняло эти предложения. И все бы пошло нор­мально, но на заседании Верховного Совета министр финан­сов заявил, что бюджет не будет выполнен, если постановле­ние по алкоголизму останется в силе. В результате все заглохло. Министр финансов облегчил себе жизнь, а люди продолжали пить отраву.

Вернемся, однако, к постановлению от 1985 года. Что тво­рилось на местах, трудно описать. Запрещалось не только торговать водкой, вином и пивом, но и пить, скажем, шам­панское на свадьбах, юбилеях, днях рождения и на других праздниках. Почти на каждом Секретариате ЦК кто-нибудь из государственных или партийных чиновников наказывался за недостаточное усердие в борьбе с пьянством и алкоголиз­мом. Уничтожались виноградники, импортное оборудование для пивоварения, хотя постановлением подобного не предус­матривалось. Пойдя на поводу у блаженных придурков, под­писал Михаил Сергеевич себе приговор. И пошел гулять по стране один из первых анекдотов о Горбачеве. Вьется по улицам очередь за водкой. Один с «красным носом» не вы­держал и заявил: пойду в Кремль и убью Горбачева. Через какое-то время вернулся. «Ну?» — спрашивают. «Да, там очередь еще длиннее!» Теперь и сам Михаил Сергеевич рас­сказывает этот анекдот.