Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

Но коль скоро речь идет, прежде всего, о самих себе, то необходимо хотя бы попытаться понять, как мы, стремясь ввысь, к вершинам благоденствия материального и совершен­ства нравственного, отстали.

Политические выводы марксизма неприемлемы для скла­дывающейся цивилизации, ищущей путь к смягчению исход­ных конфликтов и противоречий бытия. Мы уже не имеем права не считаться с последствиями догматического упрям­ства, бесконечных заклинаний в верности теоретическому наследию марксизма, как не можем забыть и о жертвоприно­шениях на его алтарь.

Столь назревшие прорывы в теории способны обуздать авторитарность, пренебрежение к свободе и творчеству, покончить с моноидеологией.

2. О социализме и социалистичности . Хрущевский комму­низм был разжалован в брежневский «развитой социализм», но от этого наши представления о социализме не стали убе­дительнее — это мягко говоря.

Почему так? На мой взгляд, потому, что все представле­ния о социализме строятся на принципе отрицания. Буржу­азность введена в сан Дьявола. С рвением более лютым, чем святоинквизиторы, ищут чертей и ведьм в каждой живой душе. Ложью отравлена общественная жизнь. «Руководст­вом к действию» сделали презумпцию виновности человека. Двести тысяч подзаконных инструкций указывают человеку, что он потенциальный злоумышленник. Указано, какие песни петь, какие книги читать, что говорить. Свою порядоч­ность нужно доказывать характеристиками и справками, а конформистское мышление выступает как свидетельство благонадежности.

Умертвив опыт катком извращенной классовости (Ста­лин даже в нищей стране «находил» постоянно рождающих­ся капиталистов), социализм тем самым отрезал себе путь в будущее — в вакуум дороги нет. И пошли назад в феодализм, а в Магадане и в иных «местах, не столь отдаленных», опус­тились до рабства.

Монособственность и моновласть — не социализм. Они были еще в Древнем Египте. К действительному социализму, на мой взгляд, нужно идти, опираясь на рыночную экономику, налаживая свободное, бесцензурное передвижение информа­ционных потоков, создавая нормальную систему обратных связей.

Тысячу лет нами правили и продолжают править люди, а не законы. Надо преодолеть эту парадигму, перейти к но­вой — правовой.

Речь, таким образом, идет не только о демонтаже стали­низма, а о замене тысячелетней модели государственности. 3. Об экономике . Как мы умудряемся в потенциально са­мой богатой стране мира десятилетиями жить впроголодь и дефицитно?

Два невиданных ограбления — природы и человека — ос­новной экономический закон сталинизма. Действием этих законов, и только им, объясняются «грандиозные, фантас­тические, невероятные» и прочие успехи страны...

В ранг закона введено абсурдное положение: «невозможно обеспечить непрерывный рост народного хозяйства без пре­имущественного развития производства средств производ­ства». В итоге создана «экономика для экономики», разви­вающаяся уже независимо от Госплана. Несколько пятилеток подряд съезды партии и пленумы ЦК принимают решения об ускоренном развитии группы Б, но происходит все наоборот. Самоедство экономики разрушительно.

Смелее надо оперировать такими понятиями, как эколого- емкость экономики, мегасинтез товара, времяемкость, каче­ство как непознанное количество, информационное облагора­живание товара (то, что в приближении именуется наукоем­кой продукцией). Еще нет понимания, почему информация должна стать главным товаром мировой торговли, почему производство средств информатики — это локомотив эко­номики.

Демократическое общество может быть создано только тогда, когда все его руководители и народ поймут, осозна­ют, что:

а) нормальный обмен трудовыми эквивалентами возможен исключительно на рынке: другого люди не придумали. Безры- ночный социализм — утопия, причем кровавая;

б) нормальной экономике нужен собственник, без него нет и свободного общества. Уйдет страх, и старое общество развалится, ибо появится экономический интерес.

Человек — биосоциальное существо, движимое интереса­ми. Есть интерес — горы свернет, нет интереса — спокой­но проходит мимо своих годовых зарплат, валяющихся в ме­талле или бетоне.

Отчуждение человека от собственности и власти — ген наших пороков. Преодолеть это отчуждение — императив Перестройки;