Евгений Круглов - ПУЛЬС СВЕТА

- Я... Ира... Пойду лучше... – поднимался он медленно. – Ты приезжай быстрей! Быстрее, приезжай! – стоял опустошённо возле стола.

Ирина распахнула глаза, приоткрыла рот, руки расцепились сами собой, повисли вдоль бёдёр.

- Ты прости... Так ещё хуже... – шагнул он к двери и не оборачиваясь дошёл до выхода.

Ирина бесшумно двинулась следом. Он остановился, открыв дверь.

- Ира... Я буду ждать... – улыбнулся нескладно и твёрдо вышел во двор.

Она отдёрнула занавеску, смотрела в след растерянно. Он не поворачиваясь, скрылся за изломом улицы.

Ирина тихо подошла к столу, выдвинула стул. Шагнула к комоду, подняла вазу с розами и поставила посреди стола. Села на стул и приблизившись лицом к букету, закрыла глаза. Сидела не двигаясь несколько минут, вдыхая аромат свежих цветов.

Из уголков закрытых глаз, покатились слёзы по щекам. Руки, державшие вазу, бессильно опустились на стол. Сколько просидела так – не помнит. Потом, тяжело поднялась, прошла в свою комнату, не закрывая дверь, постояла возле иконы. Сомкнула глаза, замерла. Лишь сухие губы резко вздрагивали.

Спустя какое-то время отошла так же бесшумно. Открыла платяной шкаф со скрипом. Молча смотрела внутрь не мигая.

После, переоделась, обвязала голову платком и не закрывая ни шкафа, ни одной двери в доме, вышла на улицу. Пройдя через сад, мимо людей, как тень, побрела на старое кладбище...

Прошло ещё два дня. Когда пришли Катя с Никиткой, сказала Кате, что собирается завтра в монастырь, не надолго. И ещё, попросила её, что бы вечером обязательно зашёл Кирилл.

Катя, конечно всё поняла, подойдя к ней, лишь обняла Ирину и сказала с улыбкой два слова:

- Мама Ира...

Ирина неожиданно всхлипнула.

Катя ушла. Через несколько минут быстро зашёл в дом Кирилл. Ничего не спрашивая, сел к столу, рассматривал букет роз, вертел вазу, меняя угол зрения. Нюхал цветы и с улыбкой поглядывал на мать.

Она ходила по комнате у него за спиной, ломала пальцы, подбирала слова для объяснения.

- Кирилл, ты догадываешься, зачем я позвала тебя?

- Конечно... Тут все догадываются...

- Кто, все?

- Ну все... В нашей деревне, и в нижней, и в Покровском...

- Как... Откуда... Он что, всё рассказывает?

- Да нет, мам, что ты... Он вообще, кажется, только с тобой разговаривает... Ещё с Ленкой Севидовой... Тут понятно всё, мам, тебя же знают все... Разговаривают... Ещё до Виктора...

- О чём разговаривают?..

- Ну вроде как, жалеют... Хотят, что б ты тоже, счастливой стала... Сполна... Только, конечно, сказать тебе никто не решиться никогда... Переживают... Беспокоятся... Знают же...

Ирина ухмыльнулась испуганно. Снова заходила вокруг стола, теребя пальцы.

- Так... – сказала сама себе.

Кирилл невозмутимо крутил вазу пальцами, разглядывая розы, наклоняя голову то влево, то вправо.

- Кирюша... Ты мне не хочешь ничего сказать?..

Кирилл прекратил крутить. Положил руки на колени.

- Хочу мам, но не могу...

- Почему? – остановилась она.

Кирилл молчал, не поднимая глаз.

- Скажи... Я должна знать... – присела она рядом на краешек другого стула.

Впилась взором. Лицо окаменело вдруг. Волнение клокотало только внутри. Билось во всём теле, в мозгу и вокруг. Кажется вся комната наполнилась чем-то. Кажется вокруг пульсировал свет. Может ещё что-то. Носилось вихрем, невидимое. Тело, кажется тоже исчезло, таяло в этом «нечто». Всё расплывалось: и очертания и мысли. Только чувство жило в пространстве. Охватило всё и пульсировало вокруг.

- Скажи... – сухо и почти шёпотом проговорила она. – Только ты можешь мне помочь, - ты – живая плоть Петра, всё, что у меня осталось... – она не узнавала свой голос.

Будто чужие уста шептали.

Кирилл поднял глаза, взглянул в лицо, словно соединился с ней вновь, будто снова находился во чреве её. И рядом, где-то близко, находился его отец.

- Мама... – прогрохотало в ушах у неё, как железнодорожный состав, пролетевший в нескольких метрах. – Я многое не понимаю ещё... Но... Ты говорила всегда... Любовь, это проявление Бога, да?

- Да... – скорее подумала она, чем произнесла.

- Тогда, как же можно оттолкнуть её? – смотрел он в глаза. – Мне кажется она одна... Её нельзя делить... Или она есть... Или её нет...

А если есть – это благо... Или счастье... Или, не так хотел Бог?

- Да... – снова шепнула она, закрыв лицо ладонями, уткнулась в крышку стола головой. Скрипнул стул. Кирилл подсел рядом. Молча обхватил за плечи и приблизил её к себе. Только его руки и мокрые слёзы, вернули ей ощущение своего тела. «Что это!» - очнулась она. Они снова появились – слёзы. Сколько лет, не было их.