Неизвестно - Черняев 1986

Как раз и мой отпуск.. И опять же: уж если отпуск, разгуляться бы, куда-нибудь махануть, а не сидеть в санатории.

«Новое назначение» Ал. Бека. Сильная вещь. Историю начинаем восстанавливать... тогда, когда молодежь перестает уже интересоваться нашим прошлым. И тут разрыв стыковки между поколениями.Выступление М. Шатрова в Кремле на театральном съезде (в присутствии М.С.). Я подумал; необратимый процесс начался в идеологии. Остановить его может только Ежов или Берия. И мудро держится М.С., явно это поощряя, давая понять таким, как Шатров, Евтушенко и проч. - дуй до горы. А сам пока воздерживается открыто приложить Сталина и сталинизм. Может, потому и Лигачева с его консерватизмом не останавливает, чтоб поток не слишком рванул - тогда придется всем переключиться на надстройку, тогда как главное сейчас пока еще - экономика.

Вот пусть годок идеология на самофинансировании поработает. Пусть то «чуть- чуть», о котором он просил меня сообщить Боффе, еще поработает в истории, и тогда Горбачев сам выскажется и о НЭП’е, и о коллективизации, и о Сталине.

15 декабря 86 г.

Был на встрече М.С. с сенатором Хартом, который явился с дочерью. М.С. был в ударе. Нарисовал модель идеального современного президента, который, если б такой появился, мог бы действительно продемонстрировать «величие Америки». Спорил насчет иллюзионизма, романтизма и проч., которые ему приписывают. А на этом иллюзионизме держится, между прочим, устойчивость мира сейчас.

Пригласил дочку - убедиться, какой в действительности Советский Союз - поездить, поглядеть. Ответила: буду помогать папе в президентской кампании, воспользуюсь вашим приглашение только после 1988 года. Вот так!

Встреча М.С. с английским послом. Тот принес послание от Тэтчер. Наглое. М.С.: «Задала трепку и мне и Рейгану» за поверхностный подход в Рейкьявике. А реализм, мадам, - это тупик. Доказано в Женеве. Очень рассердился и довольно недипломатично «волок» посла. Тот обещал все доложить. М.С.: «Я знаю, для чего говорил!»

В Завидово он не едет. Говорил: «не с чем еще!» Т.е. 130 страниц, которые ему в субботу приносил Яковлев, значит, еще не то.Сегодня я уже формально в отпуску. Но полдня был еще на работе. Расставался с бумагами. Особенно существенны шифровки Арбатова из США.

Увы! КПД подобных информаций и для политики, и для пропаганды у нас даже при Горбачеве не превышает паровозной.

Вчера полдня употребил на письма иностранцев к Горбачеву. Ими завалена моя вторая комната - пока мы были на Юге. Всякого там полно: просьбы об интервью, просьбы об автографах на разных книгах, на открытках и фото. Просят написать статью в журналы или газеты. Масса просьб о встречах с ним. Просьбы о том, чтобы выпустить диссидентов, которые до сих пор в тюрьмах.

С опозданием (члены ПБ уже проголосовали «за») попала мне на стол верстка статьи «Л.И. Брежнев. К 80-летию со дня рождения». Я ахнул. Вызвал стенографистку и продиктовал ей свое возмущенное заключение, позвонил в приемную и попросил немедленно передать Горбачеву. Вечером он прочел и позвонил мне. Велел передать замечания другому помощнику Лущикову, который курировал эту статью. Тот недовольно дал мне понять, что я лезу не в свое дело. Все, мол, проголосовали и материал уже в «Правде». Я все-таки настоял на своем, ссылаясь на то, что это теперь уже не мои замечания, а - Генерального.

Пришел Власов (Альберт Иванович, зам. зав. отдела информации). Очень неудачно, говорит, ПБ назначило время объявления об отмене моратория на ядерные взрывы. Я согласился. Тут же написал Горбачеву записку: лучше это сделать не 18 декабря, а в начале января, после Рождества и Нового года. Он разослал мою записку по ПБ, но меня смазали Шеварнадзе и Добрынин. Звонит Эдуард Амвросиевич: теперь уже все равно, говорит, предупредили уже и «шестерку», и соцстраны, и компартии... А выгода? Да, какая выгода, когда одни минусы от этого нашего решения! Как ни доказывай...

- И то правда! - согласился я.

* * *

Итог 1986 года. В этом году (в начале февраля) автор этих записок (проекта) стал помощником Горбачева по международным вопросам. Его наблюдения за поведением, манерами и действиями Горбачева приобрели характер живого, повседневного личного и делового контакта.

Обращает на себя внимание феноменальная откровенность Горбачева - и в оценках ситуации, и в обозначении намерений. Он высказывает смелые, шокирующие окружающих мысли, многие из которых так и не были реализованы. Беспощаден в критике того, что имеем, что и как делается.