можно, блин, выручать?
— Дак че, такого то сделал? Почему в отдел?
— Накуролесил ты в баре, отвечать придётся!
— Дак пьяный же был. Ничего не помню!
— Ну, мало ли...
Через час приехал «Уазик», и алкаша втолкнули в
кабину, с неким пьянчужкой. В отделе, когда туда при
были, вынули из карманов всё; заставили снять, даже
шнурки от ботинок, и посадили в холодную камеру.
264
Его охватило отчаяние. К тому же, — начался от
ходняк. Бросился стучать в железную дверь.
— Откройте! Плохо мне! Жить не хочу!
— Да это же «мусора»... Хоть сдохни здесь, не по
могут! — откликнулся парень с нар. — Ляг, успокойся
лучше...
— У меня давление! — алкаш со страдальческим ли
цом, повернулся к нарам и опять застучал — Вызовите
«Скорую помощь»! Пожалуйста!
В ответ — молчание.
Он начал биться еще исступлённей.
— Слушай, ханыга! Будешь стучать, мы тебя в оди
ночку, в карцер посадим. Вызвали «Скорую», приедут, сказали...
Через некоторое время, загремела щеколда. Михаила
вывели в какую то комнату. Там — ожидал доктор. Зна
комая личность!
— Вы меня помните? Да в шахматы, в саду Горького, играли! Помогите, увезите отсюда! — зашептал бедняга.
Врач только кивнул головой, смерил давление.
— Ого! 180 на 100. Да вам пить нельзя! Товарищ майор, мы его забираем в больницу!
Радости Михаила, не было предела. В машине «Ско
рой» вымолвил:
— Спасибо!
— Но вам, действительно, нужна помощь. Уколы
поставили. В приёмном покое понаблюдают.
Но в больнице, как только приехали, прибор показал
140 на 90. Просто в милиции, несчастный поддался пани
ке. Его тут же, отпустили домой.
265
Глава 5
1.
Отходняк, после недельного запоя, длился больше
трёх суток. Михаил, по незнанию, отпивался пивом, и
от этого было, лишь хуже. Который уже раз, давал
зарок: не пить ни при каких обстоятельствах! Ведь какие
неописуемые мучения! Не лежится, не сидится, не спит
ся... О, Боже мой! Состояние усугублялось еще тем, что Ленки, до сих пор не было дома. Куда пропала —
неизвестно. Мать так и сказала: не надо было гнать...
Хотя сдержать себя, он не мог. Такой уж характер!
Или всё, — или ничего!..
Алкаш лежал у родителей, когда прибежала Ритка
и сообщила: «Твоя то, у нас! Пришла!..». Он, в ликова
нии, рванулся туда.
Зая сидела на кухне, делая вид, что ей всё безразлично.
— Ну, — пошли, что ли? — сдерживая радость, притворился суровым мужем. — Где столько дней то была?
Ленка молча, прошествовала в квартирку, что рядом.
— Я отчитываться не обязана... — и вдруг, бросилась
Михаилу на шею. Разлука пошла им на пользу. Оба со
скучились так, что не могли остановиться. Тут же, пова
лились на кровать...
— Хотела увидеть, хотела?! — горячо шептал «муж», после неистовой бури слияния.
— Жить без тебя не могу! — Ленка покрывала лицо
поцелуями.
— Значит, любишь?!
— Люблю! Очень!
Примирение состоялось…
266
Он гладил её по предплечью, по груди, по животу.
Потом, нежно стал целовать, в том же порядке... Неожи
данно для себя, спросил:
— Лена, давай поженимся? Ты согласна?
— Да...
— Завтра же, подадим заявление! Хочу, чтоб была
официальной женой. Моей, и больше ничьей...
— И ребёночек у нас будет! И заживём, душа в
душу... Мечтаю о доме, огороде, скотине. Ну, как в
деревне...
— Дак мы и так, в деревне живём. На фиг, благо
устроенную квартиру! Буду писать научные труды, а
Лена помогать... Всегда мечтал об этом.
— Ты — мой муж. Любимый!..
Между тем, и Зая, и Михаил, прогуляв рабочие дни, оба остались без работы. Да и черт с ним! Горлов платил
копейки; а в садике, зарплата няни, вообще, была смехо
творной. Что же касается ребёнка, о котором мечтала
подруга, то Ленка, не смотря на интенсивную половую
жизнь, почему то, так и не могла забеременеть. Потом
уже, она признается «мужу», что детей иметь никогда
не сможет. Потому что, дескать, застудила органы еще
в Дагестане, когда пьяный отец выгонял, на ночь, глядя, из вагончика, в котором жили, и дочь спала, прямо на
голой земле. Но эта басня про холодную землю, как и
многое другое, была ложью...
Отдав заявление в ЗАГС, и сообщив о своём наме
рении родителям, они вступили в какой то, радужный
этап взаимоотношений. Любовь переполняла обоих. Хо
дили за пруд, вдоль речки, до горы Орёлки. Забирались
на самую верхотуру.
— Я хочу тебя!
267
— Но не здесь же, дурачок! Дойдем до дома, и делай
Читать дальше
