Зяма Исламбеков - Unknown

медный самовар. С большим трудом адвокат забрался на трап. Надо

было подтянуться на руках и зацепиться ногами за железные пру-

тья большой лестницы. Только с помощью негра МОнзикову уда-

лось кое-как залезть. Помахав рукой на прощание, Александр Ва-

465

сильевич полез по ступенькам наверх. Добравшись до самого верха

лестницы Монзиков вдруг обнаружил, что люк, открывавший доро-

гу на судно, был плотно закрыт. До верхней палубы было метров 8,

а до воды – метров 6. Ситуация была безрадостно, поскольку судно

должно было выйти в Индийский океан, обогнуть южный берег

Африки и направиться к берегам Великобритании. Волны гуляли

по борту и слегка задевали своими брызгами одиноко сидевшего на

металлических прутьях маленького мостика адвоката. Вся команда,

свободная от вахты, отдыхала. Никому из моряков не приходило в

голову выйти на борт и полюбоваться красотами пенящегося

Индийского океана. Жирные чайки летали вокруг танкера, то и

дело вблизи проносясь мимо Монзикова. Шторм, которого не было

в порту, вдруг начал усиливаться. Бешеные волны всё чаще и чаще

стали хлестать Александра Васильевича по всем частям тела. Вода

была холодной и очень солёной. Монзиков был в отчаянье. Когда

надежд на спасение больше не было, а солнце должно было сесть за

горизонт, Монзикова случайно заметили. Заметили его вовремя, поскольку он очень сильно замерз и начинал терять силы. От силь-

ной качки его бросало из стороны в сторону, мокрая одежда леде-

нила тело. Несколько раз он бился о металлические прутья мостика

и его перил, отчего появились открытые раны и ссадины. Крови

было мало, поскольку солёная вода приостанавливала кровотече-

ние. Очень хотелось пить.

Когда Монзикова втащили на палубу, то на него было страш-

но глядеть. Его жалкий вид привел команду в уныние. Монзикова

встретили по-доброму, примерно также, как и на российском сухо-

грузе, когда беднягу подобрали у пролива Босфор. Монзикова по-

мыли, переодели, накормили и начали расспрашивать о том, как он

вдруг оказался на судне. Монзиков начал рассказывать свою бес-

хитростную историю, от которой все без исключения были в вос-

торге. То и дело он показывал свои татуировки, покусанное плечо,

сломанные ребра, выбитые зубы, синяки, ссадины и ушибы. Все, даже капитан, прониклись симпатией к российскому адвокату. Уже

поздно вечером команда разошлась по кубрикам, дав возможность

утомленному Монзикову отдохнуть.

Всю ночь, утро и день Александр Васильевич безмятежно

спал и лишь к вечеру он проснулся. Отдых пошел ему на пользу.

Настроение улучшилось, самочувствие было нормальным. Просту-

да отступила и не было даже насморка. Через сутки судно должно

466

было зайти в порт Кейптаун. Стоянка в порту должна была быть не

более 3 суток. Монзиков об этом ничего не знал. О ЮАР он не хо-

тел и думать, поскольку страна эта оказалась для него исчадием

ада.

*****

Негры теперь живут в любой стране

мира. Они есть везде, но в Кейптауне их

очень много.

Тур Хеердал, фрагмент телеинтервью

французского телеканала TV5, август

1982 г.

Кейптаун

Монзиков брился у себя в кубрике, когда в дверь к нему по-

стучали.

- Санёк, айдати на палубу. Подивися, яки гарны берега упере-

ди, - позвал адвоката матрос Микола, тот самый, что не пускал ад-

воката на судно.

- Сейчас иду. Добреюсь и приду, - ответил из ванны Алек-

сандр Васильевич.

Когда он вышел на палубу, с которой открывался замечатель-

ный вид, то Южная Африка показалась ему вовсе не такой ужас-

ной, какой она была для него ранее. Высокие скалистые берега, о

которые с пеной и брызгами разбивались океанские волны, чайки,

летавшие повсюду и дивные, бескрайние просторы, описать кото-

рые мне, простому водопроводчику просто не под силу. Монзиков

начал материться. Его сквернословие было таким искренним и та-

ким приятным, что команда, стоявшая рядом с ним, дружески под-

трунивала над человеком, впервые увидевшим южноафриканский

берег. Для экипажа это всё было не впервой. А вот для Монзикова

это было чудом.

Большая бухта морского порта Кейптауна была удобной гава-

нью для кораблей, искавших спасение и приют во время океанского

шторма. Бухта, а точнее – залив, отделяла мыс Доброй надежды от

африканского континента. Когда судно огибало мыс Игольный,