Вецель Евгений - Голос белых ангелов

В качестве эксперимента, я лёг на воду спиной и вытянув руки и ноги в подобии звёздочки, попытался расслабиться. Тело уже привыкло к горячей воде, а затылок неприятно обжигало. Прошло уже 20 минут нахождения в горячей воде. Чтобы ускорить процесс, я подплыл к ступенькам лестницы и стал плавно выходить, глядя на Пола, приготовившегося меня ловить.

Я вышел на воздух и сразу почувствовал облегчение. Стены бассейна запотели и капельки воды стекали по каменной кладке. Я попытался расслабиться, но ничего не происходило. Вещий сон не наступал, хотя время и терпение заканчивались. Я походил вдоль бортика по суше, но никакой слабости не чувствовал.

— Может тебе просто уснуть в бассейне? — предложил Пол. — Ну её, эту потерю сознания.

— Как я удержусь на плаву во сне? — спросил я, чувствуя себя расстроенным.

— Я тебя подержу, — сказал Пол.

Я снова пошёл в воду. Вода казалась ещё горячее, поэтому мы выключили водопад, чтобы не мучить бедных рыбок. Ещё бы чуть чуть и можно было пробовать уху. Рыбки и так бесились в горячей воде, словно раки, которых решили сварить на медленном огне. Я сел на третью снизу ступеньку и положил голову на бортик, куда Пол принёс свёрнутое полотенце.

На самом деле, мне действительно хотелось спать и я стал иногда зевать. В бассейне было очень тихо, только падающие с запотевшего потолка капли, эхом раздавались после падения в воду. Я закрыл глаза и приготовился уснуть. Прошло пять минут. Вместо того, чтобы провалиться в забытье, на меня нахлынули самые разные мысли. Все эти несвоевременные размышления отвлекали меня и я хотел побыстрее от них избавиться.

Так всегда бывает, чем больше думаешь о том, что нужно побыстрее уснуть, тем дольше мучаешься бессонницей. В прошлой жизни, я очень часто мучился от этого недуга. Бывает пролежишь всю ночь в кровати, проворочаешься и уже не знаешь, то ли спал ты в эту ночь, то ли нет. В голову лезут одни и те же мысли. Я очень ярко помню, постоянное неосознанное беспокойство, желание включить телевизор, голод и головная боль от того, что не можешь уснуть. Ко всем стараниям уснуть, добавляется множество ночных отвлекающих факторов: капающий кран, шум лифта в подъезде, храп или посапывание соседей по комнате, неудержимое веселье людей во дворе, свет фар проезжающих машин, включение и выключение холодильника.

Ты лежишь и находишься как в тумане. Ты ничего не понимаешь и постоянно проваливаешься в поверхностный сон, но уже через минуту незаметно просыпаешься и снова ищешь способы отвлечься от желания уснуть. Причём, как только ты плюёшь на это всё и говоришь себе, что я не хочу спать и перестаю стараться, ты сразу засыпаешь. И уже через полчаса ты просыпаешься от радостной мысли, что ты уснул, и снова не можешь спать.

Какая-то часть мозга испытывала лёгкий дискомфорт от того, что острый край ступеньки давил на мой бок. Эта лёгкая боль, то усиливалась, то уменьшалась. Она совсем не отвлекала меня, но в какой-то момент, я перестал её чувствовать. Вода слегка остыла и успокоилась. Аполлион сидел рядом и не шевелился. Мягкое полотенце приятно обнимало мою голову. На долю секунды я осознал, что меня ничего сейчас не отвлекает. И сразу проснулся.

Я оказался в другом месте. Моё сознание было чистым и, на удивление, я понимал, что моё тело сейчас находится в бассейне, а сам я уже хожу по коридорам большого здания. Вокруг никого не было. Очень неприятно пахло смесью кислой капусты, туалета и табачного дыма. Постепенно я стал замечать детали. Потолки были очень высокими и наверху болтались фрагменты разбитых люстр из прошлого века. Стены были из неровной серой штукатурки. По углам плинтусов и в пределах недосягаемости рук, виднелись отслоившиеся куски толстой зелёной краски.

Деревянные окна вдоль длинного коридора украшали стёкла с многочисленными, заклеенными прозрачным скотчем трещинами. Местами фрагменты отсутствовали и там, между стеклом, довершили свой век ржавые огрызки яблок, многочисленные серые от грязных рук комочки жвачки и смятые бумажки в клеточку. Безошибочно угадывалась обстановка студенческого коридора.

Всё вокруг было отмечено потрясающими затратами ручного труда. Тысячи человеко-часов были потрачены на украшение всего этого великолепия настенной живописью иголочками, гвоздями, шариковыми ручками, пеплом от бычков, и копоти от спичек. Над украшением этого храма науки, в том числе постаралась природа, которая несколько десятилетий копила отложения от грязной, ржавой воды, текущей с потолка. Пятна, подтёки, попытки закрасить самые непристойные надписи на стенах, куски бумажек валяющиеся на полу — всё это было мне знакомо по прошлой жизни.