Romanovskaja Olga - Volcodlak

как отступать некуда, колдун прижал её к воде. Прыгнуть туда? Но хватит ли сил, чтобы

быстро, быстрее, чем заклинание, доплыть до того берега?

Ирис осклабилась, обнажив зубы, и резко присела, уклоняясь влево, не заботясь о

том, какую борозду оставляет на теле клинок, какую боль причиняет соприкосновение с

его рунами. Хорошо хоть на меч колдун поскупился, а то горше было бы, если б другая

вязь его покрывала. Д’амах, он сейчас страшнее, верная смерть. Рана, оставленная им, жгла калёным железом.

Но и тут она надеялась на счастливую звезду, на то, что Мать-Природа не допустит, чтобы д’амах попал в шею или голову. Обошлось, только кровь грудь заливает.

Однако расслабляться было рано – Рош уже готовил для неё заклинание, бесстрастно выводя вязь из слов. Так надёжнее и наверняка. Он видел, как заскулила, ухватившись за живот, оборотница – значит, прямо сейчас напасть не сумеет.

Ирис, пытаясь убаюкать бившегося в утробе ребёнка, вертелась угрём на земле.

Понимала, что обегалась, но умирать не хотелось, и она прибегла к последнему

средству: надавить на чувства и принципы.

- Что ж, видно колдуны подлец, - прошипела она, не убирая рук с живота. – У нежити

чести больше.

Подействовало – Рош от удивления и неожиданности не закончил заклинания.

Оборотница упрекала его в отсутствии совести?

- Ну, убивай, душегуб! – со злобой крикнула Ирис. – Чего смотришь? Наплюй на то, что у тебя передо мной долг чести. Ваша мораль только для людей. Беременную убивать

легко!

Колдун задумался, провёл рукой по лбу. Знал, что нужно прикончить, но медлил.

Снова встала перед глазами сестра. Странно, но сейчас они с оборотницей были похожи.

Тоже, небось, радуется ребёнку… А ведь его ребёнку, двоюродному братику или

сестричке той или того, кого родит Светка. Может, даже они похожи будут, семейное

родимое пятно унаследуют.

Как-то до этого он не задумывался о том, что станет отцом. Мало ли, что

оборотница набрехала после удовлетворения похоти? А теперь не знал, как поступить. И

своё и чужое…

А, может, не от него? Кто поручится, что она не с дюжиной переспала?

Враг – но ведь действительно беременная. Убивать беременных противно богу и

совести, он беременных зверей не трогал. Но она оборотница, а не человек. И родит

таких же.

Честь… А ведь, похоже, он и впрямь ей должен. Да и что она сейчас людям

сделает? В таком состоянии волкодлаки не нападают, только в крайних случаях. А эта, похоже, миролюбива, раз обзавелась подругами на новом месте.

Ирис поднялась на колени, с вызовом глядя в глаза. Но колдун знал, что сейчас она

слаба. Мотнул головой и продолжил начатое. Хороший волкодлак – мёртвый волкодлак.

Однако финальная точка никак не желала ставиться: что-то внутри мешало. Треклятое

воспитание матери и кодекс чести мага.

- Слушай, колдун, давай заключим сделку? Жизнь за жизнь. Я твою тебе оставила, так верни мне мою. Знаешь ведь, что сейчас никого не убью. Мало тебе нежити вокруг, любую выбирай.

Видя, что Рош задумался, она смело ухватила его за руку с д’амахом, крепко сжала

запястье. Лезвие разрезало кожу, но Ирис терпела, хоть серебро жгло огнём. Лучше уж

ладонь, чем сердце, лишь бы удар не нанёс. И не наколдовал чего.

Колдун ожидал чего угодно, только не того, что она положит его руку с д’амахом

себе на живот. Даже сквозь мокрую ткань он ощущал его жар и возню чего-то там, внутри.

- Твой щенок, - прошипела Ирис. – Даже взглянуть будет неинтересно?

Опомнившись, Рош отдёрнул руку.

Дурак, подставился волкодлаку! Но Ирис не спешила вгрызаться в горло, раздирать

тело когтями. Она тяжело вздохнула, чихнула и тихонечко заскулила, когда д’амах снова

прошёлся по коже, уже в обратном направлении.

Колдун с удивлением смотрел на неё. Вроде и не зверь вовсе, а женщина

женщиной. Только обман всё, на жалость давит. Но д’амах убрал, только меч оставил.

Задумался, что с ней делать.

Оборотница устало опустилась наземь, попыталась, не оборачиваясь, зализать

раны. На Роша она будто не обращала внимания, но он знал – наблюдает, следит.

Молчание и бездействие затянулось. Наконец Рош пробормотал:

- -Хорошо, живи. Но долг я вернул, увижу ещё раз - убью.

Ирис мгновенно вскочила на ноги и со всей прыти кинулась прочь, виляя, не хуже

зайца.

Остановилась отдышаться на окраине деревушки. Её знобило. Но просить кого-либо

о помощи она не собиралась, сама, тяжело, не так, как полагалось волкодлаку, доковыляла до дома.