Неизвестно: Документ

Да, вероятно, редко кому не хочется выбраться из того кошмара, который нагорожен на Земле самим человеком.

Повесть «Век Водолея» Алеся Алешкевича посвящена теме исследования незнакомых планет. Сакст оказывается огромной субстанцией, предназначение которой — охранять во Вселенной жизнь. Понимание этого приходит к астронавтам после пережитого страха быть уничтоженными, после того как человеческие достижения в технике оказываются бессильными перед загадочным артефактом. И, наконец, после того, как на понятном языке пионерам-землянам объяснили, показали, что происходит вокруг. При контакте с неизвестным у человека в мозгу срабатывают два варианта: друг — враг, поможет — нападет, можно использовать — нельзя использовать. И вся картина, безграничная картина Мироздания, у которого нет ни начала, ни конца, осознается через этот примитивнейший бинарный алгоритм. Печально то, что, осознанно или нет, писатели-фантасты не могут вырваться за его границы. Но, возможно, чувство стыда, которое всякий раз испытываешь за поведение сородичей, и приведет к изменению человеческого мировосприятия.

Возможно, бинаризм оказывается той крепежной конструкцией, на которой взрастает чувство собственности: мое — не мое — хочу, чтобы стало моим.

Для сохранения собственности человеческий мозг исхитряется блокировать, даже искажать законы Природы. Таковые гипнотические методики, применяемые на планете Агрополис в романе «Дикие кошки Барсума» Геннадия Авласенко. Сеанс в гипнокресле заканчивается для женщин, привезенных на Агрополис

в качестве «рабочих жен», потерей памяти. У «мужей» не возникает мысли поинтересоваться, откуда они родом, как попали на эту планету. Это запрещенные вопросы. Имена также изменены ФИРМОЙ. Фантастика? Но разве в обыденной жизни мы не закрываемся от своих подлинных чувств, не подстраиваемся под общественное мнение, не готовы пойти очень далеко в компромиссах с «ФИРМОЙ» только для того, чтобы сохранить свой кусочек собственности?

В результате «мужская» система Агрополиса побеждена более совершенной в боевом отношении женской системой Барсум. Но… побеждает любовь между представителями двух планет. Как правило, после разрушительных войн, катаклизмов человек смягчается. Оказывается, что сохраненная жизнь дороже власти, денег. Но данное перемирие с самим собой длится недолго. Уже следующее поколение начинает все сызнова. Возможно, поэтому человеческая фантазия возлагает такие надежды на сверхсущностей, представителей других цивилизаций, своего рода «варягов», который внесут МИР в этот МИР.

Эта надежда звучит в маленьком рассказе Елены Конышевой «День рождения Луны». «Апокалипсис уже идет, а Армагеддон приближается», — говорит последняя представительница лунного человечества Танита. Времени уже нет, но спастись еще можно. Вот только человек должен решить, что он будет спасать. И от важности этого груза будет зависеть, согласятся ли высшие силы взять его в ковчег или нет. Фантастика, на мой взгляд, еще раз напоминает человеку, отошедшему от Бога, что не он хозяин положения, что он находится внутри него. Но эта «чаша Грааля» неподвластна законам цивилизации.

И еще одно произведение В.Куличенко — повесть «Катамаран “Беглец”». Читая ее, ловишь себя на мысли, что перед тобой достаточно рядовое реалистическое повествование с психологически точно расставленными акцентами:

от безделья чем только не займешься, когда нет высшей идеи, когда есть энергичный сосед и возможность отдыха, обязательного отдыха в солнцезащитных очках в пол-лица, с палаткой, удочками. Но минуешь чуть ли не треть повести— и начинаются чудеса, фантастика, «испытания для героев». Главный герой из которых выходит очищенным, с него спадает шелуха искусственного, диктуемого стандартом поведения, взаимоотношениями с людьми. Правда, сначала он получает «подсказку» от Григория Тимофеевича, своего соседа: «…человечество избавится от извечного своего непостоянства, приобретет и разовьет в себе более глубокие, устойчивые, а стало быть, истинные душевные качества, навсегда утратив лукавство».

А вот у Николая Чергинца тема «мертвых» и «мира мертвых» в его романе «Илоты безумия» раскрывается неожиданно. «Мир мертвых» бросается спасать мир живых, наш мир, который находится под угрозой полного уничтожения.

Перед нами метафора, то есть расширенное сравнение, дающее возможность глубже понять проблему. Мир мертвых спасает мир живых, мир света спасается миром тьмы… Такой поворот не встречался мне раньше ни в фантастике, ни в фэнтези. Персефона и Аид бросаются на помощь Зевсу и Аполлону (Гелиосу) спасать солнечный мир от уничтожения. Это приблизительно то, что моделирует Н.Чергинец. Уничтожится «светлый мир» — мир мертвых не получит больше душ и сам будет уничтожен.